– А семья? А дети?

_ А они жены, больше, чем мои!

Захотелось мне до этих самых «чёртиков» в животе, глядя в постоянно тоскливые глаза моей супруги, наконец, после долгих лет, проведенных на северах и в сибирях, успеть еще в этой жизни попытаться прижиться как-то, зацепиться за какие-то кочки. И прожить немного перед пенсией еще и в других местах огромной страны с более благоприятным климатом.

Я закрывал воспаленные глаза… и чудились мне, что лежу на траве, между деревьев под созревающими на ветках яблоками…. Вижу воочию, немного скосив глаза, как помидоры с огурцами прямо с грядки люди хватают грабками немытыми, обтирают о полу какой-то не стираной куртки…. И кусают… с хрустом на зубах. Прямо так… без хлеба. А потом укладываются загорать…. До красных пузырей на спинах набираются в зиму под солнцем здоровья. И со стоном на ночь обкладываются полотенцами, смоченными кефиром…. Да разве такая жизнь – это ли не счастье после Сибири?

Но самое главное и заветное было у меня желание – увезти бы троечку своих малышей подальше от всей этой сибирской экзотики в окружении мощных труб, изрыгающих ядовитый дым…. От всех этих секретных и полу – секретных «почтовых ящиков», так плотно по-волчьи обложивших беззащитный прекрасный старинный город, что и спрятаться от них невозможно.

Хотя мне и объявили при выходе из заключения, что именно там, в Сибири, и есть среда моего постоянного обитания. Это, с учетом студенческих льгот – мой оптимальный вариант – окраины города Томска! И благодарить судьбу нужно за то, что и так удалась моя хитрая комбинация через Университет из тайги переезда в почти сто город.

А это и следующий шаг – уже рискованная попытка совершить авантюру! Но, как, кроме пути собственного опыта можно было узнать, а что бы мне грозило, если бы задержали по пути в тот большой открытый мир для относительно вольных людей.

Я просыпался ночью и думал, чуть голова не раскалывалась. Ведь пришло время для великих перемен и в бытовом смысле, как нельзя само собой всё лучше складывалось, и было оно самое благоприятное со всех сторон. Такое соотношение возможностей может снова так никогда не представиться!

В том году своих институтах получали дипломы сестра моя, и её муж Сергей. А он, что совсем для них немаловажно, был даже членом партии… Ему уже и сообщили о том, что по распределению получит он направление на работу в Челябинскую область.

От опеки над детьми сестры, таким образом, освобождались наши родители. И они тоже уже пустились в мечты о том, как бы зацепиться где-то, как-то в краю, где немного теплее.

И выпало так, что вдруг наша не только административная, но и психологическая привязка к Сибири совсем ослабела…. Уже думалось о том, что как бессовестно бы было для меня уезжать, оставляя их, своих родителей, в Сибири.

Ведь надо же было так – в очень преклонном возрасте, повоевав на «гражданской», весь век, оттрубив потом на ответственных «советских» работах, отцу – (даже не отцу, а отчиму при том!) по крупицам, шаг за шагом постепенно завоевывая гражданский авторитет, однажды оказаться вдвоём с нашей мамой, при ни каких правах пенсионеров, далеко-далеко от малой своей Родины, в краю, где из двух жителей, один обязательно ссыльный, а каждый третий еще и «стукач»!

Я каждым квадратиком всей шкуры своей, на себе ощущал его обиду, усиленную огромным весом лично моей вины в том. И по ночам часто просыпался с сосущей болью под сердцем.

Старался глушить ее, эту боль, корвалолами, валокардинами или ещё какими-нибудь «каликами-моргаликами» по квалифицированным рекомендациям сестры