Ей ничего не оставалось, как ретироваться к себе в кабинет. Она действительно не вчитывалась в текст договора и теперь пожинала плоды. Решив, что таких нехитрым способом Алекс дает ей понять, что она не должна запятнать его фирму своей черной продажной энергетикой, девушка собрала вещи, подписала заявление, выложила опустевшую от денег карту, утерла слезы и вышла на осеннюю дождливую улицу. Позади остались мечты о счастливой жизни и перспективной карьере. Благо, что все еще могла вернуться к Вадику, пусть и поджав хвост. Деньги она перечислила в благотворительный фонд, отлично понимая, что счастья они не принесут.

Алекс смотрел на то, как Алина медленно бредет под дождем. Видел, как она оглянулась на его здание, вытерла лицо и продолжила путь к метро. Где-то в глубине души, его кольнула жалость. Давно он не испытывал это чувство. В его мысли неожиданно вклинился телефонный звонок внутренней связи. Конечно, это был Григорий.

– Привет, друг. – поздоровался он. – Все, как ты и хотел. Я изгнал из нашего рая этого черного демона.

– Сегодня ты как никогда лиричен. – отметил Алекс, усаживаясь в кресло. – Что там с ее проектом?

– Все в ажуре, босс. Она его хорошо провела. Тендер считай у нас в кармане.

– Замечательно. Теперь позвони Вадику, предупреди, что она явится обратно, пусть примет.

– С чего такая доброта?

– Сам не знаю. И Ирину завтра с утра пристрой куда-нибудь подальше. Она нам больше не нужна.

– Окей. Я уже даже придумал куда, это будет вроде как поощрение.

– На твое усмотрение.

Отключившись, он еще долго смотрел в окно, не понимая, почему вмешивается в судьбу этой незнакомой ему девушки.

Пока Алекс размышлял над своими эмоциями, Алина добралась до дома, позвонила Вадику и рассказав про водоворот, в который влипла, попросилась обратно. На ее просьбу, он ответил быстрым согласием, как будто уже знал, что так и будет.

– Выходи завтра. Проект все еще твой. – проговорил он и отключился.

Прошло два месяца, в которые Алина полностью погрузилась в работу. Ее перестало волновать все, кроме тендера для Северса. Остальная работа ушла на второй план, на этом настоял Вадик. Вернувшись, своего друга она перестала узнавать. Раньше он относился к ней как сестре, а сейчас вел себя сугубо по -деловому. Больше не было задушевных бесед и взаимных рассказов о несправедливости жизни.

**

В один из вечеров, когда она устало потянулась и отодвинулась от рабочего стола, он подошел к ней с очередными записками и пометками.

– Вадик, я давно хочу с тобой поговорить. И раз мы сейчас одни, расскажи мне, с чего в тебе такая перемена?

– Знаешь, я думал ты сама догадаешься. Ты ушла за лучшей жизнью, а в итоге профукала свой шанс. Сверху на меня давят, что бы я тебя уволил. Им не нравится, что твое имя упоминают как трофей Северса.

– Откуда они узнали? – ужаснула она.

– Погоди, это вопрос второй. На самом деле, никто ничего не знает, но учти, что только наша компания может предложить тебе место, если попробуешь рыпнуться в другую, тебе точно откажут.

Алина побледнела, схватилась за край стола.

– Наши акционеры близко дружат с Григорием, возможно он намекнул, а может Денисыч, который тесно «дружит» с Ириной. Тут все повязаны весьма толстыми нитями. Так что, будь осторожна. Я отстаиваю тебя, пока есть этот проект, и мне нельзя показывать, что отношение к тебе у меня почти родственное, иначе и я могу слететь с места. Впереди год работы, поэтому сиди спокойно, никуда не лезь, проверяй все от и до, чтоб без нареканий, может все еще и образуется. Кстати, Северс прислал сообщение, чтобы документы с правками ему принесла ты, когда закончишь, но не позднее, чем послезавтра.