– Хорошо, – улыбнулась Шорохова как – то загадочно, – не буду мешать, чемпион, я тебя в раздевалке подожду.

Она развернулась на невысоких каблуках и легкой соблазнительной походкой, покачивая бедрами, удалилась из спортивного зала.

С левой ногой Штормин расправился гораздо быстрее, чем того требовалось, и поспешил в раздевалку. Это была маленькая комната по коридору налево, устланная спортивными матами, с единственной тусклой лампочкой под потолком. Вернее, это была не только раздевалка, но и тренерская комната. И здесь не хранились лыжи и палки к ним, не валялись на полу наполовину спущенные баскетбольные мячи, грязные волейбольные сетки, гнутые баскетбольные кольца, забытые кем – то спортивные трусы, кеды и кроссовки, хоккейная амуниция, коньки и клюшки, ведра, швабры и половые тряпки, как это обычно бывает в школьных спортивных раздевалках.

Наташа полулежала на матах в дальнем уголке комнаты, поджав под себя ноги. Штормин замер у порога, растерялся. Ведь нужно было избавиться от пропахшей потом спортивной одежды и облачиться в джинсы и любимую бело – голубую футболку с надписью «Динамо» на груди и заветными буквами СССР на спине. Эти буквы дозволялось носить не всем, а лишь избранным спортсменам. Только попав в сборную команду страны, можно было сверкать этими буквами и гордиться собой без всяких зазрений совести. Володя Штормин в 16 лет был уже кандидатом в мастера спорта по рукопашному бою и готовился к своим первым соревнованиям на первенство страны в составе молодежной сборной Саратовской области.

– Слушай, Штормин, – голос Наташи прозвучал особенно томно, – а почему ты мне до сих пор не признался в любви? Все твои одноклассники уже у моих ног. Даже Генка Григорьев. Я что, не нравлюсь тебе, Штормин?

Володя настолько обомлел от такой нескромности, что и слова не мог вымолвить.

– Хорошо, спортсмен, – Наташа грациозно поднялась с матов, оправила платье, загадочно при этом улыбнулась, – переодевайся. Я тебя на улице подожду.

Она все той же легкой соблазнительной походкой удалилась из раздевалки.

Месяц май благоухал сиренью. Дул легкий зябкий ветерок. Володя с Наташей шли к ее дому по парковой аллее, смущаясь друг друга.

– Володя, мне холодно, обними меня.

Штормин крепко прижал Наташу к себе, ощутил мелкую дрожь ее тела.

– Как ты собираешься сдавать выпускной экзамен по алгебре? – неожиданно спросила она грустным голосом. – Ты же совершенно не знаешь этого предмета.

– Не знаю, как – нибудь да сдам. В любом случае трояк мне поставят. И на том скажу спасибо.

Наташа остановилась, не расцепляя объятий, взглянула чувственно на Володю, а затем, отведя глаза в сторону, тихо произнесла:

– А хочешь я дам… дам тебе списать экзаменационную контрольную по алгебре. Никто и не заметит. Ты только сядешь на экзамене за мной, чтобы варианты заданий совпали.

– Да зачем мне математика?! – усмехнулся Штормин. – Там, куда я буду поступать, никто от меня знаний математики не потребует. Мне бы плавание не завалить.

– А где ты хочешь учиться?

– В Институте физкультуры. Хочу стать тренером. Но сначала выиграть чемпионат страны. Затем стать чемпионом Европы. Ну и победить в кубке мира, стать сильнейшим на планете!

– Это так скучно, – Наташа грустно улыбнулась, – бесконечные тренировки, сборы, соревнования. Эти спортзалы, стадионы… раздевалки.

– Да ты что! – воскликнул Володя. – Это очень интересно! Это постоянное самосовершенствование, постоянная борьба с самим собой и над собой, бесконечные поездки по стране. Это возможность побывать за границей! Увидеть весь мир не по телевизору в передаче «Клуб кино – путешественников», а своими глазами. Ну, объясни мне тогда, как советскому человеку иначе попасть за границу? По комсомольской турпутевке в Болгарию? А я хочу побывать во Франции, в Италии, в Канаде. Мало ли интересных мест на земле!