– Я хочу, чтобы моя жена всегда и везде выглядела лучше всех! – заявил тогда Виталий.

Кате понадобилось много усилий, чтобы его переубедить, и тогда она надела простое черное платье от Диора.

– Удивляюсь я на тебя, – говорила по этому поводу Лидка Дроздова. – У Диора будешь одеваться после сорока лет, у него все такое… сверхскромное, что ли, солидное…

– Просто спокойное, – не соглашалась Катя.

Так или иначе, она пришла на ту вечеринку в черном, а из украшений на ней была только золотая цепочка от Bvlgari. И только этот Борис осмелился пригласить ее на танец. Она даже вспомнила его слишком крепкие объятия и слишком откровенный мужской взгляд. Катя сочла тогда его слегка нагловатым, но ничего не сказала мужу – зачем портить парню карьеру? Кажется, он был в ведомстве Стаса Мельникова, даже наверняка так. Успел, значит, раньше всех!

Все эти воспоминания пронеслись в голове за долю секунды. Катя очнулась, как будто ее хлестнули жгучей крапивой. Нужно уходить, иначе ее убьют!

Она сделала еще один крошечный шажок, еще один… Руки вцеплялись в мельчайшие неровности стены, ногти крошились. Правая нога сдвинулась еще немного вперед и вдруг потеряла опору. Катя вцепилась в стену, вжалась в нее всем телом и перестала дышать. У нее шумело в ушах, перед глазами мелькали красные пятна. Ей казалось, еще секунда – и она сорвется, с криком полетит к земле…

Она держалась за стену из последних сил, пальцы начали понемногу разжиматься…

И в это время нога снова нащупала опору – очень узкий выступ в стене, который шел параллельно оконному откосу. Катя мысленно поблагодарила человека, который много лет назад проектировал этот дом, и сделала еще один крошечный шаг.

С трудом переведя дыхание, Катя вытянула руку в сторону и наконец нащупала поручень пожарной лестницы.

Едва ли она чему-то в своей жизни радовалась больше. Она вцепилась в ржавый поручень и едва не закричала от радости.

Однако все еще не закончилось. Она все еще висела над пропастью и в любой момент могла сорваться.

Дав себе небольшую передышку и выровняв дыхание, Катя сдвинулась еще немного и перешагнула с карниза на ступеньку лестницы.

Дальше дело пошло легче, и через две минуты она спрыгнула с нижней ступеньки лестницы на мостовую.

Татьяна сидела за тем же самым столиком и в нетерпении складывала фигурки из бумажных салфеток. Стол уже был завален ее изделиями. Татьяна злилась на себя – эта девица провела ее, как последнюю лохушку. Ушла и не подумает возвращаться.

«Еще десять минут, и я тоже пойду, – подумала она, – давно пора было это сделать».

Через семь минут дверь кафе распахнулась и явилась Катя – еще более растрепанная, чем накануне, руки ее были перемазаны чем-то рыжим. Татьяна пожалела, что не ушла раньше.

– Ну что? – осведомилась она, поднимаясь навстречу Кате. – Что-то у тебя, подруга, вид неважный! Похоже, тебе были не очень рады? Дома никого не застала, или опять сказали, что тебя в жизни не видели и знать не желают?

Катя с размаху плюхнулась на стул и вкратце изложила Татьяне свои последние приключения.

– Ну и ну! – Татьяна покачала головой. Во взгляде ее читалась явная издевка. – Прямо триллер какой-то…

– Ты что, думаешь, я все это выдумала? – догадалась Катя. – Ты поэтому так на меня смотришь?

Женщина средних лет за соседним столиком подозрительно покосилась на нее, и Катя понизила голос:

– Такого мне не выдумать при всем желании…

Голос ее дрогнул. Еще сегодня утром все было так прекрасно! Ее счастливое пробуждение, ласковое прикосновение к коже шелкового постельного белья, голос мужа… А сейчас она чувствует себя мухой, попавшей в клейкую тягучую паутину. Муха еще барахтается в липких сетях, дергает лапками, хотя знает уже, что ей все равно оттуда не выбраться…