— Я ничего тебе не скажу.

— Знаю. Удачи. Я тебя люблю.

Она ещё немного постояла рядом, затем тихо вышла за дверь, бросив на меня прощальный взгляд. Аливия уходила так, словно мы виделись в последний раз. Так хотелось сказать, что вернусь, что люблю и никогда её не брошу, но я не могла. Не хотела давать лишние козыри в руки Синвера, пусть он думает, как и сестра, пусть никто не ждёт моего возвращения. Кузен крайне эгоистичен и даже не помыслит, что, вырвавшись сама, я захочу вернуться в его логово за теми, кто остался.

Я собрала всё, что принесла Аливия и оставила на постели записку: «Мои любимые мама и сестра, простите меня за слабость, я больше не могу тут оставаться». Потом подумала немного и спрятала записку в белье в шкафу. Не хотелось бы, чтобы кто-то нашёл её раньше времени.

Последние дни по невероятному везению удавалось избегать встреч с Синвером. Я благодарила духа каждый раз, когда опекун проходил мимо шкафа, в котором я затаилась, или сворачивал прочь от комнаты, в которой я рылась в поисках тканей или меха для одежды.

Но везение не может длиться вечно!

Тихими вороватыми шагами я направилась к темнице, чтобы поговорить с Реей. Карим приоткрыл дверь, и я привычно юркнула в затхлую сырость подвала.

— Рея?

— Привет, Амелия. Я смотрю, ты подготовилась. Сумка так и пышет магией.

— Да. Удалось кое-что подготовить для путешествия. Хочу отправиться как можно скорее.

— Прекрасно!

Я осторожно достала карандаш и бумагу, просунула в небольшое окошко в двери. Рея замолчала на несколько минут, а затем передала два сложенных особым образом письма и небольшой листок. На нём имелся адрес ларда Эрика Кравера и имена доверенных лиц, у которых можно безопасно переночевать, если не получится его застать. А ещё адреса и фамилии людей в разных городах на пути в столицу с пометкой «надёжные». Я развернула одно из писем и увидела, что это прошение. «Прошу вас помочь ларде Амелии по мере ваших сил. Заранее благодарю и, надеюсь, смогу вернуть вам эту услугу. Рея». А дальше стояли магическая подпись и дата. Магическую подпись подделать невозможно, тот, кто хоть раз видел Реину, будет знать, что документ настоящий. Второе письмо, предназначенное Эрику, содержало схемы, вглядываться в которые я не стала — всё равно ничего не пойму, а времени у нас немного.

— Прошение показывай только по адресам, которые я тебе отметила. Если нарвёшься на магов, то прикидывайся немой и сливайся с интерьером, а лучше избегай любого контакта, с твоей аурой он может быть опасен. Никто не знает, что я здесь — ни мои враги, ни друзья. А ты не сможешь отличить одних от других. Увидишь мага — убегай или прячься. Письмо не показывай никому, в крайнем случае уничтожь, — Рея немного помолчала. — Второе письмо для Эрика лично, больше ни для кого. Если получится — отдай, если нет — сожги!

— Ты уверена? — глухо спросила я. — А вдруг эти письма попадут не в те руки? Тебе не будет грозить опасность?

— Не знаю. Но лучше опасность на воле, чем безопасность этой темницы, — хмыкнула Рея.

— Ладно. Я постараюсь быть незаметной.

— Боюсь, с твоей внешностью скрываться будет очень сложно, но ты уж постарайся. Я хочу дать Эрику знать, что жива. Любой из этих людей поможет тебе безопасно до него добраться.

Я вздохнула. Да, за пределами замка моя внешность — особая примета.

Много ли в Даларане женщин с фиолетовыми волосами и глазами? Подозреваю, что я одна. Весь наш эрцегский род отмечен необычной наружностью, спасибо большой доле крови полевых фей. У нас у всех волосы фиолетового оттенка: от темно-сливового, как у покойной матери Синвера, до сиреневого, как у Аливии. А фиалковые глаза достались мне от матери. Она родилась в Арсада́ке, там это не редкость. У сестры глаза серые, стальные, как были у отца. Я к своей внешности давно привыкла, но за пределами нашего рода это всё же большая редкость.