– Ну ладно, хватит издеваться, подумаешь немного запутался, тут с вашими тюрьмами и горящими машинами всё на свете перепутаешь.

– Ты уже совсем перестал шутки понимать, – уже без смеха и вполне серьёзно сказал мне Сергей и снова посмотрел на сидящего неподалёку Ивана.

– Какие тут могут быть шутки. Поехали в отпуск, специально подальше от людей, чтобы отдохнуть от забот и головной боли, а тут чёрт знает, что. После этих слов я сделал глубокую затяжку и, быстро выпустив дым изо рта, затянулся ещё раз. Сергей, догадавшись по моему поведению о том, что я начинаю нервничать, сменил интонацию в голосе и снова обратился ко мне:

– Слушай, может тогда соберёмся и поедем домой, а там догуляем оставшиеся дни.

– Ну ещё чего, за десять лет первый раз выбрались молодость вспомнить, да я теперь и там не успокоюсь, ты меня знаешь, всё равно голову ломать буду.

– А если мы и за эти дни ничего от него не узнаем? – поинтересовался у меня Сергей и сделал очередную затяжку.

– А почему ты думаешь, что мы вообще ничего не узнаем? – после этого вопроса Сергею я сделал последнюю затяжку и бросил окурок в ещё дымящееся кострище

– Ну во-первых, я сказал слово если, задавая тебе этот вопрос, а во-вторых…

– Извини, я тебя перебил, но дай мне пожалуйста ещё одну сигарету.

– Да, ты явно начинаешь психовать, -заметил мне Сергей, доставая пачку из кармана,

Достав из пачки сигарету и прикурив её от догорающей сигареты Сергея, я снова обратился к нему:

– И что там во-вторых?

Сергей внимательно посмотрел на меня, сделал ещё одну затяжку и, выбросив окурок в кострище, спокойно и негромко произнёс:

– А во вторых, если у нас ушло почти в два раза больше времени только на то, чтобы более-менее войти с ним в контакт… А ты хочешь, чтобы он за несколько дней рассказал тебе всю подноготную.

– Ну во-первых, не всю подноготную, а только то, что он делал в тюрьме, а если сказать точнее, за что он сидел в тюрьме… А во-вторых, не несколько дней, а целая неделя, – перебил я Сергея.

– Ну ты, наверное, точно всё на свете перепутал, – возмущённо произнёс Сергей, достал из кармана сигарету и, подкурив её от моей, добавил. – К твоему сведенью, многие люди вообще предпочитают умалчивать о том, что они когда- либо были в этих заведениях. А ты хочешь, чтобы за шесть или семь дней он тебя всё конкретно рассказал.

– Но я же не имел ввиду, что именно всё, хотя бы приблизительно…

– Ты чего меня перебиваешь?! – срываясь в голосе, оборвал меня Сергей.

– Ладно, ладно, молчу, виноват, больше не буду, – попытался я разрядить обстановку, понимая, что Сергей начинает нервничать, и дело может дойти до того, что мы разругаемся.

Сделав затяжку и немного помолчав, Сергей снова обратился ко мне, но на этот раз интонация его голоса приобрела более спокойный оттенок:

– Послушай, ты не учел ещё один нюанс. Одному только богу известно, когда с ним это произошло и сколько лет он живёт в этом лесу, – и, сделав очередную затяжку, Сергей продолжил. – Понимаешь, он же одичал, деградация личности, я вообще удивляюсь, что он разговаривает.

– А что тут удивительного? – спросил я у Сергея, когда он в очередной раз сделал глубокую затяжку. Выпустив дым изо рта, он посмотрел на меня и на удивление спокойно ответил:

– Ну если ты за две недели пребывания здесь начинаешь тупеть, так это ты ещё учитывай, что не один и живешь в избушке практически в нормальных бытовых условиях. А он неизвестно сколько бродит совершенно один, да и жилище у него, как ты понимаешь, больше подходит для зверя, чем для человека.

Ну ладно летом по лесу можно бродить, если комары с мошкарой не съедят, а всю зиму в этой норе сидеть. Ты попробуй хотя бы дня три в ней просидеть, я не знаю каким ты оттуда вылезешь,