, 2012) за авторством Дэвида Борнштейна. Или они могли натолкнуться на статьи вроде «5 компаний, привлекших к себе внимание тем, что меняют мир к лучшему» (5 Companies Making a Splash for a Better World, 2014) в журнале Forbes и «27 компаний, изменивших мир» (27 companies that changed the world, 2014) в журнале Fortune. Могли выпускники и согласиться с выводами, встречающимся в исследованиях компаний вроде онлайн-площадки Airbnb. В таких выводах говорится, что такие компании – «это не про деньги, а про любовь». «Большинство людей, принимающих участие в экономике совместного потребления, делают это из желания изменить мир к лучшему», – подытожил то исследование журнал Fast Company. Возможно, они видели документальный фильм «Социально ответственные компании» (The Double Bottom Line, 2010), в котором рассказывается история двух компаний – D.light Design и LifeSpring Hospitals. Как и многие современные предприятия, в своей деятельности они совмещают две цели – изменение мира к лучшему и извлечение прибыли. Выпускники могли слышать про компании, превратившиеся в B-корпорации и подписавшие «Новую декларацию независимости» – документ, подтверждающий их намерение «использовать бизнес для хороших дел и трудиться на благо изменений, которых все мы жаждем».

Также они могли слышать от уважаемых ими мыслителей, что новые рыночно ориентированные способы изменения мира к лучшему являются не просто дополнением к уже существовавшим, а что они предпочтительнее. Например, профессор психологии школы бизнеса при Нью-Йоркском университете и популярный TED-лектор Джонатан Хайдт в 1980-х годах был студентом левых взглядов, обучавшимся в Йельском университете. Однако с тех пор он стал выступать против идей перекройки баланса сил для изменения мира, в которые верил в бытность свою студентом. Свои новые взгляды он доходчиво сформулировал в интервью с радиоведущей Кристой Типпетт:

«Люди нашего возраста выросли с идеей о том, что гражданская вовлеченность подразумевает активное участие. Для того чтобы мы могли заставить правительство исправить проблемы с гражданскими правами или что-то подобное. Главное – заставить правительство сделать что-то. За то время, когда росло молодое поколение, оно никаких действий со стороны правительства не видело. Кроме периодической приостановки деятельности с последующим ее возобновлением. Поэтому целью их активизма не будет заставить правительство что-то сделать. Они будут пробовать разработать какое-нибудь приложение и все в таком духе. Пытаться решить проблему независимо от государства. И это сработает».

Одно то, что исследователю вроде Хайдта может прийти в голову сравнить разработку приложения с движением за гражданские права, красноречиво описывает интеллектуальную атмосферу, в которой существуют сомневающиеся выпускники, близких Коэн по духу. Возможно, работа в коммерческой компании вовсе и не будет опустошать душу. Подобные размышления подкрепляли и активные обсуждения, ведущиеся среди людей вроде Коэн. Они размышляли о всевозможных «социальных» вещах: социальных инновациях, социальном бизнесе, социальных компаниях, социальном инвестировании. И действительно, в течение последнего семестра обучения Коэн в Джорджтаунском университете в нем открыли Центр социальных воздействий и инноваций имени супругов Бик. Его целью было продвижение становившегося все более популярным рыночно ориентированного подхода к изменению мира. А именно над ним Коэн и размышляла в то время. Деятельность же Центра подчеркивала манящие стороны и возможные сложности, связанные с таким подходом.