Сесили отвела глаза и, рассеянно глядя на компьютер, сделала еще пару глотков. Поставив стакан на гранитную столешницу бара, она не без иронии обронила:

– Как я погляжу, у кого-то больше нет необходимости отвечать на электронную почту?

Шейн опять окинул всю ее фигуру быстрым взглядом, не пропуская ничего – ни нежной округлости груди, ни изящной стройности ее ног, ни того, что скрывалось под одеждой, обтягивающей ее бедра.

– Интересно, что у тебя под халатом?

Ее неожиданный, грудной и волнующий смех поразил его. Он посмотрел на ее рот, более подходящий порнозвезде, чем кандидату в члены конгресса, и им сразу овладело желание; страсть до дрожи в пальцах и ломоты в одном месте, значительно ниже, охватила его.

– Так я тебе и сказала!

Она бросала ему вызов, в этом не было сомнений.

– Ну что ж, можешь и не говорить. Я могу сам определить.

Сесили склонила голову и задумчиво проговорила:

– Чего ты хочешь, Шейн? Какую игру ты затеял?

Ему нравилось то, как она произнесла его имя. А еще ему нравилось то, что она не уклонялась от темы, больше всего его интересующей.

– Мой план прост: я хочу затащить тебя в постель. Это непременно случится, вопрос только – когда.

– Не слишком ли много в тебе нахальства?

– Хм, нахальства во мне хоть отбавляй. – Он твердо и решительно посмотрел ей в глаза. – У тебя не должно быть никаких сомнений насчет искренности моих намерений.

– Ты просто грубиян, – без всякого негодования ответила Сесили, не отводя своих глаз. Она вела свою игру, Шейн был уверен в этом. О том, что скрывалось за ее холодно-невозмутимым видом, можно было только догадываться, но явно это были не изображаемые ею спокойствие и хладнокровие. Даже не касаясь ее, он явственно ощущал, какая у нее горячая кожа. Она была готова к продолжению игры.

Подыгрывая ей, он улыбнулся легко и непринужденно:

– Будь я грубияном, я сказал бы прямо: хочу тебя трахнуть и нечего больше с этим тянуть.

Сесили чуть было не задохнулась от того, что услышала:

– Слова, как правило, не много значат, но в твоем исполнении они звучат настолько убедительно, что в это невозможно не поверить.

Шейн встал.

Сесили откинула назад голову.

Он сделал шаг или два, огибая стол.

Она бросила взгляд на двери, затем опять перевела его на него.

Он остановился, предоставляя ей возможность улизнуть, но она не сдвинулась с места, чему он нисколько не удивился.

Их тянуло друг к другу, сопротивляться обоюдному влечению они больше не могли.

Он подходил все ближе и ближе:

– Значит, ты мне веришь. Ты спросила насчет моих намерений, и я во всем признался. Ты знаешь, что я хочу, так что теперь очередь за тобой. Тебе решать.

Подойдя к ней вплотную, он уперся в стойку так, что Сесили оказалась, как в ловушке, между его руками.

В ее глазах сверкнула молния.

– Разве я что-то тебе разрешила? Что-то не припомню.

Шейн усмехнулся:

– Прошу простить меня, я не из тех парней, кто просит разрешения.

Сесили открыла было рот и… промолчала.

Шейн стоял так близко, что чувствовал исходящий от нее жар, видел очертания ее грудей, слышал ее быстрое, короткое дыхание.

– Впрочем, я с уважением отнесусь к отказу. – Его взгляд уперся в ее губы, такие страстные, такие порочные. – Даже если я точно знаю, что это обман.

Да, находиться рядом с Шейном Донованом и сохранять хладнокровие было трудно, чрезвычайно трудно.

Как часто она думала об этом! Как часто в ее воображении возникали такого рода картины! Она лежит ночью в его объятиях, возбужденная, счастливая, готовая отдаться ему. И вот она с ним, между его сильных рук, из которых невозможно вырваться, да и желания это сделать нет.