Павел Анатольевич Судоплатов в свои сорок пять лет считал себя неплохим рукопашным бойцом, еще не готовым к уходу на предпенсионный отстой. Так он звал тех старших офицеров, своих коллег, которые уже не рисковали покидать кабинеты и участвовать в боевых операциях, когда спецназ ГРУ привлекали к ним.

Павел Анатольевич старался поддерживать себя в форме, слегка превосходящей обычную для профессионального спортсмена. Он считал, что офицер спецназа обязан постоянно находиться на том самом пике функционального и технического состояния, к которому спортивная медицина приводит человека только накануне соревнований. Наука уверяет, что это невозможно, но офицеры спецназа ГРУ с ней не контактируют и потому ничего такого не знают.

Когда ты не знаешь, что есть нечто для тебя невозможное, оно становится достижимым, если надо. Старая как мир истина. Никому не известно, в какой момент батальон поднимут по тревоге.

Что собой представлял новый инструктор, комбат пока не знал, хотел посмотреть и послушать, как тот начнет занятие. Павел Анатольевич был стопроцентно уверен в том, что первое впечатление всегда бывает самым верным. Говоря честно, комбат еще до приезда старшего прапорщика Архиереева слегка опасался, что пришлют кого-то из новомодных ныне инструкторов.

С недавних пор в Интернете и по телевидению стали раскручивать уроки популярного ныне бородатого актера с чрезмерно перекачанными мышцами и безобразно татуированного. В результате такие вот инструкторы стали в какой-то степени модными. Глядя на эту гору мышц на мониторе компьютера или на экране телевизора, Павел Анатольевич прекрасно представлял, как за считаные секунды в серьезной схватке сделал бы из нее кучу бесформенного мяса. Бойца с такими мышцами невозможно рассматривать всерьез. Это не атлет, а ходячий аттракцион.

Впрочем, это, как слышал Судоплатов, больше касалось столичных клубов, чем войск, и уж тем паче спецназа ГРУ, который влиянию моды вообще мало подвержен. Хотя есть и такое. Примером тому могло служить то же самое чрезмерное увлечение рукопашным боем, которому стало придаваться неоправданно большое значение.

Сам Судоплатов за все годы службы только однажды в боевой обстановке вынужден был применить свои навыки рукопашника. Некоторым офицерам, не говоря уже о солдатах-срочниках, за время службы сделать этого вообще не удается. Гораздо важнее учить бойцов скрытно передвигаться, быстро ползать, не знать усталости в беге.

Но почасовое расписание всех программ спускается сверху. Бороться с этим бесполезно, хотя командир всегда может себе позволить сокращать отдельные дисциплины в пользу других в пределах разумного, сославшись на необходимость подготовки к конкретной операции. О том, какие мысли шевелятся у него в голове относительно этой операции, одному командиру и известно.

Старший прапорщик Архиереев, к счастью, оказался совсем не таким, как опасался подполковник. По крайней мере, внешне он ничем не выделялся. Был хорошо сложен, выглядел плотным, крепко сбитым человеком, но не производил впечатления качка, мычащего от натуги. Лицом был улыбчив и даже казался застенчивым. Наверное, это ничуть не мешало ему быть хорошим инструктором, как подполковнику и обещали.

– Начинай, Алексей Александрович, – распорядился Судоплатов.

Старший прапорщик шагнул к строю и заявил:

– Правый и левый фланги, чтобы мне кричать не пришлось, попрошу нарушить порядок и приблизиться ко мне. Буду объяснять азы.

Молодые солдаты еще не привыкли к тому, чтобы уважать строй, и потому с удовольствием его покинули, чтобы оказаться ближе к инструктору.