Рэк что-то прорычал. Его рука опять дёрнулась вперёд, но Норг предусмотрительно отступил на шаг.

– А-а, я понял. Она только играет умную. На самом деле, кхэ… она тупая, амбициозная и жадная.

Связанный по ногам Рэк извивался, силясь встать.

– Нет? Так, дай-ка подумать… Девушки все трусихи, кто-то больше, кто-то меньше. Наверное, Килайя только в чём-то боевая. На самом деле, она трусиха из трусих, боится всего, и через страх ей легче всего рулить?

Рэк на мгновение затих, но затем опять начал извиваться. Норг широко улыбнулся.

– Шурин, один из моих кумиров как-то сказал: «Мгновение трусливой нерешительности – ссыкунда». Именно она и поможет разгадать Килайю. Норг повернулся к своим помощникам. – Я узнал то, что мне нужно. Работайте с нашим гостем дальше, но оставьте целыми кости и суставы. Особенно правую руку и позвоночник. Мне нужно, чтобы он мог работать хотя бы сидя…

– Я точно смогу вернуться? – нерешительно уточнила Килайя.

– Есть некоторые условия для удачного возвращения из зала в реальность, – сказал Голос. – Первое мы уже назвали: нож должен находится у тебя в руке. Неважно в какой, левой или правой. Сейчас ты обвяжешь кисть с ножом своим платком, но для будущих перемещений нужно придумать что-то более прочное.

– Есть такой ремешок, который называется «темляк», – воодушевлённо произнесла Килайя. Наконец-то она смогла внести в разговор что-то своё. – Папа обычно делает его из кожи. Темляк крепится к рукоятке ножа, чтобы надеть его на руку и не потерять клинок в рукопашной схватке…

– Хорошо, – согласился Голос. – Нужно закрепить темляк так, чтобы нож никак не мог выпасть у тебя из кисти. Второе: ты будешь входить в нож только с правой стороны лезвия. Как бы долго ты ни рассматривала своё отражение в левой стороне, ты всё равно не окажешься внутри. Левая поверхность предназначена для выхода из ножа. Так вот условие заключается в том, что левая сторона ножа должна быть чистой. То есть она не должна быть испачкана ни кровью, ни грязью, ни чем-то ещё, иначе выход из ножа будет перекрыт, и ты останешься в клинке.

– И моё тело в реальном мире будет медленно умирать от жажды и голода?..

– Последнее, третье условие. – Голос в голове Килайи как будто не слышал ее вопроса. – Во время транса твоя плоть будет очень уязвимой. Её будет легко убить, а потому желательно, чтобы в это время твоё тело кто-то охранял. Кто-то надёжный. Есть у тебя такие люди?

– Не знаю…

– Тебе нужно найти таких людей, Килайя. Сейчас, когда ты войдёшь в нож, мы потихоньку начнём учиться управлять твоим страхом. Посмотри на своё отражение на правой стороне лезвия ножа…

Килайя медленно обмотала платком свою левую кисть с зажатым в ней клинком.

– А я должна держать нож вертикально или горизонтально?

– Неважно как, хоть в перевёрнутом виде. Во время перехода ты услышишь звук, как будто кто-то ударил в большой барабан. Вперёд, Килайя…

Левая кисть девушки медленно поворачивалась. В лезвии сначала отразился огонь огромного очага, затем тёмные выходы из зала, молчаливый Шат и наконец… её лицо.

Ба-бах! – два быстрых и громких барабанных удара вдавили перепонки ушей Килайи внутрь. Было немного больно.

– Ничего, ты привыкнешь, – Голос был спокоен, но Шата рядом уже не было. В зале было светло оттого, что вместо звёздного неба в большом отверстии в потолке светило солнце, расположившееся на фоне лазурного неба.

– А при выходе из ножа будет такой же звук?

– Да, Килайя. Ну, давай начнём, у нас мало времени. Вспомни, когда тебе бывает страшно?

Огонь в очаге в это время разделился на два пламени – большое чёрное с красными искорками и маленькое, светло-желтое, без искорок.