Татьяна медленно перешагнула порог, закрыла за собой скрипучую дверь, огляделась: в кабинете царил беспорядок, впрочем, нетрудно догадаться, как и во всем этом здании. Кипа бумаг лежала под столом, пыль на полках, а цветы в горшках доживали свои последние денечки, дырявое выцветшее кресло стояло около рабочего стола, казалось, что его принесли с помойки, сам директор, а скорее всего, это был он, своим потрепанным видом соответствовал всей этой обстановке.

– По какому вопросу? – спросил мужчина, нервно постукивая по столу.

Таня замешкалась, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить цель своего прихода.

– Что Вы молчите? По какому вопросу изволите беспокоить? – громко проговорил директор, все больше раздражаясь.

– Я… я ошиблась, я пойду, наверное, не вовремя, – тихо сказала девушка, думая об абсурдности сложившейся ситуации.

– Ну… не хотите говорить, как знаете, – уже более спокойным голосом промолвил директор, поняв, что напугал молодую женщину своей нервозностью. – Геннадий Иванович, – представился он как бы невзначай. – Директор этого треклятого заведения. Если вспомните, что хотели, то обращайтесь, – как-то грустно прозвучали его слова. – И, это, извините, трудный день выдался.

– Я учитель, – неожиданно для себя проговорила Таня, – слышала, Вам требуется педагог. Я только что закончила институт, обошла все школы, но вакансий нет. Вам нужен учитель? У меня красный диплом, – добавила она.

Геннадий Иванович пристально посмотрел на девушку и смерил ее взглядом: молодая, худенькая, с тихим голоском. Ну никак она не ассоциировалась с образом учителя, тем более учителя в доме-интернате.

– Нет, нам не нужен, – быстро ответил он.

Татьяна поняла, что директор лукавит, и укоризненно посмотрела на него. От этого взгляда Геннадий Иванович смутился и промямлил:

– То есть нужен, но не Вы. (Наконец-то прозвучала правда). – Вы пришли не по адресу. Здесь нужен опытный взрослый педагог. А Вы, девонька, да Вас тут раздавят, съедят. В общем, Вы не справитесь. Идите. До свидания.

И директор занялся своими делами. Щеки Тани запылали. Слова Геннадия Ивановича девушка восприняла, как вызов.

– Татьяна Васильевна.

– Что? – удивился директор. – Вы еще здесь?

– Я Татьяна Васильевна. Я смогу. Я Вам докажу, – вызывающе, даже дерзко сказала она.

Геннадий Иванович от неожиданности выронил ручку. Он никак не предполагал, что этот тихий голосок может звучать так уверенно.

Ну не привыкла Таня пасовать перед трудностями. Активистка, всегда первая. Да, худенькая, да, молодая, с тихим голоском, зато с огромным стержнем внутри, стойкости характера ей было не занимать.

«Ну что ж, смелая, – подумал директор про себя. – А что? Вдруг что-то и получится?» Вслух же сказал:

– Вижу, не из робкого ты десятка. Может, и стоит попробовать.

Татьяна протянула папку с документами.

– Да погоди ты, ишь какая скорая, – промолвил он, улыбнувшись. – Давай-ка до завтра подождем, обдумай все хорошенечко, опять же, с родными посоветуйся и уж, ежели примешь твердое решение, приходи к 8 утра со всеми документами. Познакомлю тебя с нашим заведением, с нашими охламонами (так ласково называл он своих воспитанников).

Татьяна не помнила, как сбежала с лестницы. Она не понимала: то ли радоваться внезапно сложившимся обстоятельствам, то ли, наоборот, печалиться. Ну никак не могла девушка осознать, что же произошло: с одной стороны, она нашла работу, с другой – даже представить себе не могла, что местом работы будет интернат.

«Ну и что, – уговаривала она себя, вспоминая все не очень хорошие истории про интернатских детей. – Справлюсь, не я первая, не я последняя, а потом ведь всегда можно уйти. Да и уйду в следующем году в свою родную школу, а годик можно и потерпеть».