8 сентября авангарду русского войска под командованием уроженца Курляндии российского генерала Ди́дериха А́ренда (Андрея Григорьевича) фон Розенберга[86] (я ещё расскажу о нём) приказывается выйти из Таверне[87]. Суворов торопится. Он понимает, что потеряно драгоценное время, и терзается дурными предчувствиями. «Массена́ не будет нас ожидать и устремится на Корсакова», – говорит он одному из своих офицеров[88]. И как в воду смотрит: ровно через неделю его предсказание сбудется самым печальным образом.
Розенберг выходит раньше всех, поскольку его корпусу (6.000 человек[89]) поставлена отдельная и трудновыполнимая задача. В местечке Бья́ска (Biasca[90]), на пути к Сен-Готарду, он должен будет взять вправо, проследовать вдоль реки Бре́нно (Brenno[91]) вверх по долине Бле́ньо (valle di Blenio[92]), преодолеть перевал у горы Лукма́ньер (Lukmanier Pass[93]), спуститься вдоль озера Святой Марии (lai da Sontga Maria или lago di Santa Maria[94]) к городу Дисе́нтис[95] (Disentis), соединиться там с австрийским корпусом под командованием генерала Франца Зе́виера фон Ауфенберга[96] (2.000 человек[97]), продолжить марш впереди него, зайти в тыл к французам и атаковать их позиции у деревни У́рзерн[98] (Ursern, также Urseren[99]), то есть по другую сторону Сен-Готарда, прямо перед знаменитым Чёртовым мостом (я скоро расскажу о нём поподробнее). Следует отметить, что идею такого обходного манёвра подсказал нашему военачальнику австрийский полковник Готфрид Штраух[100], хорошо знавший эту местность.
А Суворов между тем, пытаясь обмануть противника, распускает слух, что основные части начнут поход лишь двадцатого, и даже объявляет по войску соответствующий приказ[101]. А сам 10 сентября[102] устремляется к городу Беллинцо́на[103] (Bellinzona), через который и идёт дорога к перевалу. В этот же день к Римскому-Корсакову и фон Готце летит гонец с известием о том, что русская армия начала движение на соединение с ними[104].
В Таверне Александр Васильевич останавливался в доме одного швейцарца – некоего Гауде́нцио Га́ммы. Его брат Антонио[105] (его фамилию пишут также как Га́мба), торговец скотом[106], был примерно того же возраста что и наш фельдмаршал, и два пожилых человека настолько прониклись симпатией друг к другу, что Антонию вызвался быть у него проводником. Он мужественно перенесёт все неимоверные тяготы швейцарского похода, ни на шаг не отойдёт от своего «подопечного», покинет его уже в Австрии, потом вернётся домой и поселится в городке Альтдо́рф (и о нём я скоро расскажу), где и закончит свои дни. За оказанные им услуги наш полководец подарит Гамме трёхметровый шёлковый шарф[107], а в 1817 году в Москве будет даже опубликована пьеса забытого сегодня русского писателя Сергея Николаевича Глинки[108] под названием «Антонио Гамбо [именно так, через «о»], спутник Суворова на горах Альпийских. Героическая драма»[109]. В июне 1999 года, в честь двухсотлетия перехода русской армией через перевал Сен-Готард, на нём был установлен памятник, на котором наш командующий изображён именно со своим проводником, стоящим перед его лошадью (см. ниже).
Кстати говоря, почти никто из историков не пишет о том, что Антонио Гамма работал в нашей армии ещё и переводчиком. Даже сегодня в Швейцарии есть целых четыре государственных языка: немецкий, французский, итальянский и частично ро́манш