А я перечитываю эти слова и невольно спрашиваю себя: «А я мог бы сделать то, что сделали 222 года назад эти простые русские люди?» Среди них, кстати, запросто могут быть мои пра-пра-прапрадеды. Кто знает? И, рассказывая об их героизме, я говорю спасибо тем, кто проливал свою кровь в тысячах километрах от России, сражаясь за её честь и достоинство.
Нам нельзя забывать об этом.
Исконно русская земля Сибирь[452]?
«У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом.[453]
А. С. Пушкин
Кто ж в нашей стране не знает этих первых строк из поэмы великого русского поэта «Руслан и Людмила»? Нет, наверное, у Пушкина более известного четверостишия. На ум сразу приходят сказочные герои, всякие лешие да русалки, царь Салтан, мёртвая царевна и множество других персонажей всех этих так хорошо знакомых нам произведений. Но при чём тут Сибирь? Какое она имеет отношение к пушкинским творениям? Ну, может, прямого отношения и не имеет, но поговорить об этом мне кажется занятным.
Вряд ли большинство когда-нибудь задумывалось, что такое лукоморье. А между тем ответ напрашивается сам собою: это изгиб морского берега или, попросту говоря, залив, бухта. Ведь данное слово очень похоже на существительные «излучина», то есть её поворот, а также «лук» в смысле оружия (тоже ведь изогнут), а ещё на глагол «лукавить», то есть говорить не прямо, не правду, а уклоняясь от неё, как бы изгибаясь. У древних славян лукоморье означало край света. Там стояло высокое дерево (не обязательно дуб), своими корнями уходившее под землю, в царство мёртвых, а вершиной – прямиком на небо. По нему поднимались вверх и спускались вниз боги[454]. Может быть, Пушкин употребил это слово именно в данном смысле?
Но самое поразительное в том, что наши предки очень неплохо знали, где это место реально находится, и помещали его как раз в нынешней Сибири! Да-да – не в Израиле каком-нибудь, не в таинственной Индии, не в Африке, а на берегах Оби. В одним из своих эссе я рассказывал, что в 1549 году Сигизмунд Герберштейн[455], дважды посетивший нашу страну в качестве посла императора Священной Римской империи, опубликовал на латинском языке по итогам своих «командировок» знаменитые «Записки о Московитских делах»[456], которые стали первым в истории иностранным сочинением, специально посвящённым нашей стране[457]. Этот человек родился в нынешней Словении, на северо-западе Балканского полуострова, и неплохо владел поэтому славянской речью, так что во время пребывания в Москве мог более или менее уверенно объясняться по-русски и как посол имел, кстати, возможность ознакомиться здесь с рядом соответствующих документов[458]. И вот что он пишет на основании полученных данных: «От устья реки Иртыша до крепости Грустины два месяца пути[459]; от неё до озера Китая рекою Обью, которая /…/ вытекает из этого озера, более чем три месяца пути. От этого озера приходят в большом количестве чёрные люди /…/; они приносят с собой много товаров, преимущественно же жемчуг и драгоценные камни /…/. Они называются лукоморцами от Лукомории, лежащей в горах, по другую сторону Оби /…/. Из лукоморских гор вытекает река Кассин /…/»[460]. Здесь следует пояснить, что Грустина располагалась в районе нынешнего Томска[461], что Китаем может быть алтайское озеро, называемое сегодня Телецким (из него берёт начало Бия, которая, сливаясь с Катунью, собственно, Обь и образовывает), а вот о местонахождении реки Кассин мне остаётся только гадать. Тем не менее, понятно, что Герберштейн помещает Лукоморье в юго-восточной части Западной Сибири, где-то ближе к Алтаю.