), и, во-вторых, навсегда запятнана позорной эвакуацией – а попросту бегством – с Крымского полуострова командного состава Красной армии, а также гражданских коммунистов-руководителей[377]. Это циничное спасение только начальников бросило на произвол судьбы огромное количество наших героически сражавшихся солдат и офицеров (около 80.000 человек[378] – население целого города!), оставшихся без своих командиров и обречённых на смерть или плен. (А ведь, как известно, в те времена сдача в плен считалась тяжелейшим преступлением.) Какой убийственный контраст с событиями времён Российской империи, в ходе которых высший офицерский корпус нашей армии покидал Севастополь одним из последних, и в мыслях не имея бросить своих подчинённых (кроме тяжело- и безнадёжно раненых, которых нельзя было трогать) на растерзание врагу! И тем не менее, – вот, поди ж ты! – все вышеупомянутые московские улицы, площади и т. д. названы в честь Севастополя как «города-героя»[379], а это звание присваивалось исключительно по итогам боёв Великой Отечественной войны. Так что люди, проливавшие свою кровь за этот город в XIX веке, в данном случае как бы оказались и ни при чём. Вот уж воистину – тот, кто не помнит прошлого, не имеет будущего…

Но всё по порядку.

Сражение на реке Альма (20 сентября 1854 года)

День 8 сентября[380] останется участвовавшим в нём навсегда памятным своим беспорядком и поучительным относительно неуменья выбирать главных начальников.

Генерал Николай Кишинский[381], участник сражения[382]

Это сражение ещё называют Альми́нской битвой. Оно стало первым столкновением русской армии с высадившимся в Крыму англо-франко-турецким корпусом и отчётливо выявило те противоречивые моменты, которыми так «прославилась» Крымская кампания: бросающаяся в глаза некомпетентность высшего командования, иногда граничащая с должностным преступлением, и предприимчивость нижестоящих чинов; пассивность одних генералов и находчивость других; откровенная трусость и настоящий героизм, особенно рядового состава – причём все это наблюдалось с обеих сторон.

Но вообще-то официально этот международный конфликт вспыхнул почти годом ранее, когда 16 октября 1853 года Турция объявила войну России[383]. Сделано это было в ответ на ввод наших войск в Молдавию и Валахию[384] – государства-княжества с преобладающим православным населением на левом берегу Дуная, зависимыми от Турции, но обладавшими некоторой автономией. А сделал это Николай I для того, чтобы надавить на султана и заставить его согласиться с нашими требованиями по поводу той самой церкви в Вифлееме и вообще в вопросе покровительства православным, проживающим на территории Турции, со стороны России. То есть русский император хотел защищать права граждан другого государства и для этого ввёл свои войска на территорию княжеств, зависимых от этого государства! Думаю, понятно, кто сделал первый практический шаг к войне.

Потом последовали боевые столкновения с турками в Молдавии и Валахии (так называемая «Дунайская кампания»), а также на Кавказе, потом – то самое Синопское сражение, объявление нам войны со стороны Великобритании и Франции, высадка в болгарском Варне мощного англо-французского корпуса (Болгария тогда принадлежала Турции), отступление русских войск обратно на свою территорию и, наконец, решение союзников высадить десант в Крыму с целью захвата Севастополя и уничтожения нашего Черноморского флота. А вообще планы в отношении нашей страны были грандиозными. Министр иностранных дел Великобритании Генри Па́льмерстон[385] писал: «Мой идеал окончания войны /…/ с Россией предусматривает: Аландские острова