На вахту в рубку капитан приходил всегда в форме и требовал этого от других членов экипажа. Во время вахты в рубке не допускалось никаких посторонних разговоров. При отдаче команды Николай Иванович всегда требовал от рулевых ее дублирования. Для меня это была очень важная школа несения вахтенной службы и организации деловых отношений с подчиненными.

Лишь единственный раз я увидел капитана Старостина, выведенного из его естественного состояния. В Лыскове (город в Нижегородской области России. Расположен на правом берегу реки Волги, в 89 км к востоку от Нижнего Новгорода) на пароход погрузили бочки с пивом. Груз сопровождал проводник. Бочки расположили в носовом пролёте перед грузовым трюмом. На последующих пристанях шла погрузка картофеля. Матросы на баланках носили увесистые мешки.

А.: Баланка – уникальное приспособление для переноски груза на спине. Устройство чрезвычайно простое: на спину, на манер рюкзака, одевалась широкая доска, обшитая кожей или брезентом. Перпендикулярно доске была закреплена уступом другая. Получался прямой угол. Оставалась только отрегулировать ремни, чтобы инструмент удобно «сидел» на спине. Матрос наклоняется, коллеги кладут мешок на спину, затем бег по трапу на пароход. Для разгрузки грузчик распрямляется, чуть поворачиваясь, и мешок падает на место.

Проводник решил угостить матросов пивом. Недолго думая он вскрыл одну из бочек, вставил шланг и набрал ведро пива. Затем, в минуты, когда матросы отдыхали от погрузки, угощал их пенным напитком.

IV-й штурман, Геннадий Палагин, доложил об этом капитану.

Николая Ивановича нельзя было узнать. Выхватив шланг у пьяного проводника, он в порыве гнева отхлестал его. На первой же пристани капитан ссадил проводника на берег, доложив об этом случае в управление пароходства.

Это был урок для нас, членов команды.

С благодарностью вспоминаю этого удивительного человека и настоящего профессионала своего дела. Он многому меня научил, его опыт мне пригодился в последующие годы работы на флоте.

В навигацию 1958 г. я работал уже в штатной должности третьего штурмана на теплоходе «Норильск», приписанного к Балаковскому судоремонтному заводу.

Эта работа дала мне многое. Экипаж был дружный, как одна семья. Если случались авральные работы, зачистка трюмов, и тому подобное, то и капитан спускался в трюм, все мы работали вместе. Например, все после зачистки трюмов от угля – одинаково «черные» от угольной пыли.

Возили почти всё: лес, навалочные грузы, медный колчедан. В Горьковском порту грузили автомобили ГАЗ-51. Грузили их и в трюм, и на палубные «крышки».

После окончания судоводительского факультета ГИИВТа я был назначен вторым штурманом на пароход «Владимир Ульянов-Ленин», приписанным к судоремонтному заводу им. Урицкого в Астрахани. Капитан был местный. Встретили нас (второй выпуск судоводителей ГИИВТа) холодновато, отношение со стороны капитанов (большей частью выпускников речных училищ) было предвзятое: «Пришли салаги зеленые с высшим образованием старых речников учить…». Вот пример, который наглядно характеризует подобные конфликты.

ВОРПом тогда руководил Сергей Андреевич Кучкин (начальник Волжского объединенного речного пароходства (ВОРП) в 1958-1960 гг., министр речного флота РСФСР в 1960-1978 гг.). Когда нас распределили по судам, Сергей Андреевич ревностно следил за тем, чтобы нас не «обижали».

По окончании навигации пароход, на котором я работал вторым штурманом, поставили на «зимовку», и я узнал в отделе кадров, что капитан написал на меня рапорт начальнику пароходства. Владимир Васильевич Беляков, начальник отдела кадров, показал мне бумагу и сказал: «Дмитрий, посмотри – на тебя рапорт капитана». Капитан пишет: «Прибыл второй штурман. Плёс – не знает». Плёс – такой район плавания с множеством перекатов и створов. В конце рапорта: «Прошу заменить». Сергей Андреевич Кучкин на рапорте своим каллиграфическим почерком пишет резолюцию: «Пригласить ко мне капитана». Рапорт поступил ещё в середине навигации. Я об этом ничего не знал, спокойно работал. Потом Владимир Васильевич Беляков мне рассказывал: «Я был свидетелем этого разговора.