Анна Ивановна Меркурьева (Гроссен) с невестками и внуками

В воспоминаниях Петра Васильевича Меркурьева, сына великого артиста, написано:

«Телеграмма о смерти брата Петра пришла, когда Василий Васильевич был в море на съемках фильма „Танкер Дербент“, а беременная жена ждала его на берегу в маленькой квартире. Ирина решила сказать о трагической вести на людях, чтобы сдержался, и поехала встречать мужа со съемок. Когда зашли в автобус, он удивился, что жена села на самую заднюю скамейку, где трясло: „Тебе же вредно!“ Она подала мужу телеграмму и со словами „Васенька, ты только держись!“, обняла его, закрыв рот поцелуем, чтобы не успел вскрикнуть. Лишь, оставшись наедине, они сели на скамью, и Василий Васильевич зарыдал. Своего сына, родившегося в 1942 году он назвал Петром в честь умершего брата.»

Семья папы в послевоенные годы

У Виталия (моего папы) трудовая жизнь началась не совсем удачно. Виталий в анкете при устройстве на работу, указал, что отец был репрессирован. Ему запретили рейсы с заходом в иностранные порты. Этим решением его карьера в пароходстве была поставлена под большой вопрос. Папа после войны служил юнгой во флоте, взрослел он в мужской компании, где матросы не стеснялись выпить, наливали алкоголь и юношам. Кроме того, бабушка Лариса всегда говорила, что дед её по материнской линии был пьяница, и в том, что Виталька пристрастился к алкоголю виноваты предки. На стоянках между рейсами папа запил, расстратил (потерял) казенные деньги. И для его спасения в Архангельск приехала его мама Лариса Гавриловна. Она погасила его долги и дело замяли. Эммы (невесты Виталия) в это время в Архангельске не было, она работала в Хелюлях. Но на правах жениха он попросил бабушку Маню, чтобы его мама остановилась на время у них. Бабушка приняла Ларису Гавриловну. Благодаря этому событию она узнала о пьянстве жениха. Когда его мама жила у родителей невесты, друзья привели его домой пьяного. Он стал перед матерью «представляться»(так бубушка Маня рассказывала), что ему плохо. Лариса запричитала, стала его успокаивать. Мария Ивановна сказала ему: «Виталий, как тебе не стыдно! Мать бы свою пожалел.» На что он ответил :

– Пил и пить буду!

Бабушка тогда дождалась, когда они уедут, вымыла полы, чтобы «духу их здесь больше не было», и стала писать дочери письмо, чтобы ни в коем случае не выходила за него замуж. И старшей дочери Але, которая в это время с мужем жила в Сортавала (районном центре недалеко от мамы) тоже написала, чтобы вразумила сестру.

А в это время бабушка Лариса принялась срочно спасать сына. Она ему посоветовала жениться на Эмме, девушка хорошая, порядочная, из крепкой семьи, пора остепениться. Папе тогда всего-то шел двадцать второй год.

Когда Эмма встретила сестру Алю, та передала ей просьбу матери. Но молодые уже расписались. На слова сестры :

– Что же ты наделала, Эмма, ведь будешь мучиться».

Эмма ответила :

– Мучиться, так мне.

Вот так 23 февраля 1952 года поженились мои родители.

После этого мама с мебельно-лыжного комбината уволилась, и они приехали в Архангельск к родителям.

Под гимн СССР в шесть часов утра пятого января 1953 года родилась я (Наталия). Папа слово своё сдержал, пил он почти всю свою жизнь, но не постоянно, а запоями. А переживать за маму пришлось бабушке. Бабушка и дед (отчим мамы) были крепкой стеной, за которой мама находила защиту. Михаил, который познакомил маму с отцом, приходил к маме, когда уже я родилась и уговаривал её бросить Виталия,

– Он неисправим, а я твою дочку буду, как свою любить.

Но мама любила отца и надеялась, что он остепенится, хотя он и обижал её. Она рассказывала, что как-то после длительного рейса пошла встречать папу на пароход, он вышел уже пьяный, отстранил её, не глядя, и пошёл со своими друзьями гулять. Мама пролила много слёз. Был и такой случай, бабушка Маня в то время работала управдомами Соломбальской судоверфи, её знали и уважали. Позвонили из милиции,