Скелет под камнями тоже был обезглавлен. Возможно, это и стало причиной гибели человека. Охотники предположили, что медведи оторвали ему голову, и двум его спутникам пришлось похоронить обезглавленный труп. Возможно, обнаруженный Скьелтеном череп относился именно к этой группе останков. Эксгумация шла медленно, поскольку вмерзшие в землю кости приходилось высвобождать лопатами и кирками.

Вытащив тело из могилы, мужчины принялись за парусиновую лодку. Ее освободили всего за час, но сани под ней полностью вмерзли в лед, поэтому с ними возились гораздо дольше. В конце концов все находки завернули в брезент. Мужчины сложили небольшую пирамиду из камней, чтобы отметить место гибели экспедиции Андре, и доктор Хорн написал короткую записку на норвежском и английском языках.

«Здесь норвежская экспедиция на Землю Франца-Иосифа, следующая на шлюпе “Братвог” под командованием шкипера Педера Элиассена, обнаружила останки шведской экспедиции Андре. О. Белый, 6 августа 1930 года. Гуннар Хорн».

Он засунул записку в бутылку, которую поместил внутрь пирамиды. Чтобы отметить точку, на вершине пирамиды установили шест, закрепив его тремя оттяжками.

Затем десять человек из команды «Братвога» уложили парусиновую лодку на весла и так отнесли к берегу. Вместе с остальными находками ее погрузили на один из вельботов, который во второй раз за день погрузился в ледяную воду по самую кромку борта.

Подняв груз на «Братвог», лодку, сани и человеческие останки закрепили на палубе, чтобы отвезти обратно в Швецию через тридцать три года после того, как Андре со спутниками покинули ее в погоне за безрассудной мечтой.

Канадская высокоширотная Арктика

1 апреля 1998 года

В день смеха я вдруг понимаю, что можно было выбрать путь попроще. Идет четвертая неделя моей третьей попытки покорить Северный полюс пешком. Без собак, без снегоходов, без ежедневной поддержки с самолета. Я прошел более 650 км, преодолевая двенадцатиметровые торосы и таща на санях 115 кг оборудования и провизии. Два раза нам сбрасывали запасы продовольствия и кое-какие вещи взамен сломанных, но в остальном мы шли сами по себе. Это изнурительное, чрезвычайно рискованное предприятие, в котором я за восемь недель сброшу почти треть массы собственного тела. Я часто задаюсь вопросом, почему вдруг решил, что цель стоит таких мучений.

Состояние у меня хуже некуда. Спина и плечи непрестанно болят от необходимости тащить сани, сопротивляясь сильному ветру. У меня уже видны следы обморожения на носу и пальцах рук и ног. Погода стоит скверная. Порой температура опускается до –55 °C, но из-за ветра кажется, что на улице –85 °C.

Мы с Руне Гьелднесом, который сопровождает меня в путешествии, прошли треть пути от северной оконечности Канады к полюсу. Этот морской пехотинец, служивший в норвежских войсках специального назначения, стал для меня лучшим компаньоном – надежным, невозмутимым и незаменимым в критических ситуациях, настоящим другом. Мы оба понимаем, что в нашем случае один плюс один – гораздо больше, чем два. Ни один из нас не забрался бы так далеко на север без помощи другого, и мы сплочены борьбой с общими врагами: кошмарным холодом, душевными страданиями и физическими муками, которые испытываем всякий раз, когда выходим из своей крошечной палатки и оказываемся в одной из самых агрессивных сред на планете, занимающей едва ли не полтора миллиона квадратных километров.

Теперь худшее должно быть позади, но кажется, что погода портится все больше и больше, а лед становится все опаснее с каждым следующим километром к северу. Несколько дней назад мы десять часов провели в белой мгле. Это пугающее природное явление, при котором все ориентиры исчезают: внизу ветер гонит снег, а наверху плывут белые облака. В такой обстановке невозможно отличить лед под ногами от неба над головой, а еще – от воды, что страшит меня больше всего.