Гева ушел. Виктор положил рисунок на тумбу с мыслью: «Надо в рамку будет поставить и на стену повесить». Посмотрев на банан, он взял один и начал разворачивать. Виктор обожал бананы.

Алиса вышла из дома в немного опущенном настроении. Женя ей сказал об олимпиаде, и теперь она думала, что будет идти скучать всю дорогу. Однако на выходе ее встретил здоровенный мужчина кавказкой внешности в дорогом костюме.

– Ты Алиса? – спросил он обычным для него, но грубым на слух голосом.

– Да, – Алиса сильно испугалась и была готова побежать обратно в подъезд, – а вы кто?

– Меня Викторжан прислал. Сказал подругу забрать. Знаешь Викторжана?

– А, Витю знаю.

– Вот, поехали, отвезу.

Завернув за угол, Алиса увидела красивый Рендж Ровер.

– Ух, ты! Это ваш?

– Ага. Садись.

Алиса села на переднее сиденье. Салон был кожаный, в нем приятно пахло клубникой.

Машина выехала на дорогу. Несколько домов они проехали молча. Потом Алиса спросила:

– А вы с Витей давно знакомы?

– Я лично не знаю. Знаю, что он моей племяннице жизнь спас, – мужчина чуть помолчал. – Собственно, мне большего не надо. Отец тогда собрал всех братьев и сказал: «Этот человек спас нашего ангела от страшной воли судьбы. Если этому человеку нужна будет наша помощь, мы обязаны быть первыми, кто придет ему на помощь». Поэтому мы должны ему теперь помогать.

– И долго вы ему будете помогать?

– Пока долг не отдадим, я полагаю. А еще я полагаю, что жизнь ребенка, да и в общем человека – бесценна. Быть может и всю жизнь будем помогать. А ты, долго его знаешь?

– Не то что бы. Он меня спас от одних девчонок бешеных. Они меня избить хотели. Ну, как хотели… избивали. Он как раз подошел, когда меня били. Потом провожал меня до школы и обратно.

– А эти два месяца кто с тобой ходил?

– Брат его.

– Понятно.

– А вы папа Гевы?

– Нет, я его дядя, нас трое братьев, у каждого свои дети. Большая семья.

– Ясно, – Алиса глянула в окно и снова повернулась. – А вы кем работаете

– У меня с женой текстильный бизнес. Я самый старший в семье, поэтому мне довольно тяжко пришлось, все младшим отдавали. Но я смог вырваться. У меня есть фабрика, где ткань дорогую производят, а у жены ателье. Там они одежду шьют из этой самой ткани. Потом продаем.

– В другие страны?

– Ну и туда тоже, но большая часть внутрь страны уходит. А ты в каком классе учишься?

– В девятом.

– На кого потом учиться пойдешь?

– Хочу в театральный.

– В театре выступать будешь?

– Да. Потом по карьерной лестнице если продвинусь, то может, и актрисой буду. Только вот я петь не могу.

– Ты так не говори. Скажи лучше «не умею». Если ты говоришь, что ты не можешь, значит, ты не сможешь никогда, а если ты скажешь, что не умеешь, то сможешь научиться. Понятно.

– Хорошо. Я поняла.

– Молодец. Это мне папа так говорил. Он человек советский, их плохому не учили.

Тем временем они уже подъехали к школе. Алиса сняла ремень безопасности, взяла сумку, и была готова выйти.

– Ну, спасибо, что подвезли.

– Погоди-ка, – придержал ее Рахим и полез во внутренний карман пиджака, Алиса недоуменно повернулась. – У тебя деньги на еду есть?

– Нет.

– Почему?

– Ну, я с мамой живу, деньгами не слишком разбрасываемся, да и я утром поела.

– На вот, возьми, – Рахим протянул пятитысячную купюру.

– Что вы, – Алиса была шокирована. – Не надо! Зачем?

– Считай, что подарок.

– Куда мне столько?! Что я с ними делать буду?

– Ты же молодая современная девушка. Что, не знаешь, куда деньги тратить?

– Нет. Столько денег я никогда не имела.

– Вот сейчас и поимеешь. Бери.

– Ну, я не знаю.

– Бери, говорю! Зачем ты меня обижаешь?

Алиса, молча, взяла купюру, попрощалась и вышла из машины. Она не понимала, что ей делать с этими деньгами, и куда их девать, но чувство того, что о ней беспокоятся была ей довольно приятна.