– А я тебе отвечу. Давай я распишу тебе нашу с ним «семейную жизнь», – а у самой уже дым из ушей, наверное, валит от злости. – Он весь такой положительный и воспитанный, пылинки с меня сдувает, возит отдыхать на моря-океаны, отваливает мне денег на силикончик сюда, – показываю я на свою грудь, – Вот сюда, – показываю на задницу, – И даже вот сюда, – выкатываю губы вперёд. – И всё всех устраивает и я даже, может быть, его люблю, – продолжаю я. – А в один прекрасный день я прихожу домой, а он там трахает свою секретутку…

– Вероника, я попрошу! – прерывает меня папа, намекая на мой сленг.

– Ой, простите, – я поворачиваюсь к Игорю, картинно прикрываю рот рукой, и говорю: – Игорь, вы ведь, наверное, никогда таких слов не слышали? Я хотела сказать совокупляет! Да, именно так. А дальше, – продолжаю я свой рассказ о своём будущем с индюком, – Дальше я беру его пистолет из сейфа и убиваю нахрен обоих. Твоя дочь –убийца с огромными сиськами и задницей и абсолютно никому не нужна. Занавес, – я закончила, выдохнула, допила вино из бокала одним глотком.

Игорь выглядел удивлённым, но пытался этого не показывать, мама схватилась за сердце.

– М-да, – сказал папа. – Артистка ты, Вероника! – и покачал головой.

Я поднялась со своего места, взяла свой бокал.

– Всем спасибо за приятный ужин. Мам, оставь всё на столе, я спущусь через часик и уберу, – прихватила недопитую бутылку вина, повернулась к Игорю:

– Товарищ майор, добро пожаловать, – кивнула ему и потопала в свою комнату.

Глава 4

Игорь.

В 7:55 я зашёл в дом Царёвых. Решил припасти лишних пять минут. Надежда Андреевна уже не спала, суетилась на кухне.

– Игорь, доброе утро, проходи, – крикнула она мне с кухни. – Ты любишь кофе или чай? – поинтересовалась она.

– Кофе, – ответил я, когда уже стоял на кухне. Чая я на службе напился, теперь любил кофе.

– Иди, покажу, вот тут кофе-машина, нажимаешь сюда или сюда, смотря, что любишь, вот чашка, – засуетилась она.

– Хорошо, спасибо, не переживайте, я разберусь, – мягко ответил я.

Я заметил, что на кухонном острове стояли сэндвичи, были нарезаны фрукты, и стояла одна чашка свежесваренного кофе.

– Ты присаживайся, угощайся, нужно обязательно утром завтракать. Мы завтракаем всегда на кухне, потому что Витя и Вероника всегда торопятся, едят прямо на ходу тут, – добродушно щебетала она.

Первым появился Виктор Петрович, мы поздоровались, перекинулись парой фраз, он выпил, чуть ли не залпом, кофе, на ходу нажёвывая сэндвич, чмокнул жену в щёку, распрощался с нами и уехал.

Потом я услышал приближение Вероники, хотя спускалась она, надо сказать, очень тихо. Я обернулся, стоя у кофе-машины, в проём кухни мне было видно, как она спускается по лестнице. Сегодня она была совсем другая. Строгая юбка-карандаш (кажется, их так называют) бежевого цвета, повторяющая все изгибы её тела, свободная блузка с длинным рукавом, голубого цвета, заправленная в юбку и не застёгнутая на две верхних пуговицы, отчего открывался шикарный вид на её декольте. А посмотреть там было на что, это уж точно. Волосы собраны в лёгкий пучок. Она ступала по лестнице мягко и почти бесшумно. Я засмотрелся на неё. Она была одновременно милая и строгая в этом одеянии, а ещё…босая. Меня это так умиляло, что я невольно улыбнулся одними уголками губ. Вероника пожелала нам доброго утра и приблизилась ко мне с туфлями в руках.

– Тоже любишь кофе? – тихо спросила она.

– Люблю, – ответил я, дожидаясь, пока доварится моя порция и чуть тише, чтобы услышала только она, добавил: – Вероника Викторовна, а куда вы дели Нику? – намекая на её строгий наряд и причёску, смеясь про себя.