– Но как же я? Останусь здесь? В этом проклятом месте?

– Это не надолго.

– Я сойду с ума! Не могу заснуть, заматываю голову одеялом, затыкаю уши, но крики все равно доносятся сквозь стены. Забери меня отсюда, Теофраст!

– Ты останешься заложницей моего слова. Наш уговор с цербером: ни волоска с твоей головы не должно упасть.

– Умоляю!

– Главный инквизитор, кажется, болен, близко к нему не подходи, подхватишь проказу. Наше спасение в том, что жизнь ему своя очень уж мила. Так что – продержимся.

– Ты рискуешь меня потерять!

– А ты молчи, тяни время, любимая, обманывай псов, плети узоры лести, обещай исполнить все, что потребуют! Притворись ради нашего дела.

– Похоже, ты уже начал притворяться.

– Тсс! Ведь кое в чем твоя магия сильнее моей, сила духа у тебя неимоверная, знания необъятные, мир слабых созданий – твой. Делай с этим миром все, что хочешь, хоть с ураганом его смешай, Этну разбуди, Рим камнями засыпь, пусть кашлем свирепые доминиканцы изойдут.

– Мы все-таки расстанемся?

– Я постараюсь на свободе уладить наше положение.

– Теофраст, но я…

– Прощай, дорогая, завтра отправляюсь в экспедицию. А сегодня я сделаю все для твоего освобождения. Прощай. Дай поцелую в щечку. И в губки. И еще раз…

– Ты это прочитал по губам, Гуэрино?

– Да, – ответил бледный, вытянутый как тень сыщик, – эти двое договорились об обмане.

– Смотри хорошо, пес. Блюди, присягу. Я должен знать все. Ты понял, о какой книге они говорили?

– Э-э, пока не ясно. Она спрятана в пещерах где-то возле Мертвого моря.

– Ты расслышал название местности?

– Кажется, Кумран…

– Ну, так с богом, верный Гуэрино. Седлай лучшего жеребца – и в путь. К Мертвому морю! Верю, ты раньше Парацельса окажешься там.

– Что ж, сеньорита Клементина, – сказал Гиззо, – вынужден сообщить, что Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм минуту назад спешно покинул замок и направился в неизвестном направлении. Предположительно в сторону Иудеи, в район Мертвого моря. К Кумранским пещерам.

– Мне ничего неизвестно об этом, преподобный.

– Речь не о нем, а о тебе. Наслышан о достоинствах женщины-мага изрядно. Лучшая ученица Парацельса, его же искусительница, возлюбленная, жена, служанка и библиотекарь, непременно ведьма, обязательно ненавистница мужчин.

– Вы противоречите сами себе.

– Ты не веришь в Спасителя, называешь его некромантом, ессеем8, сектантом, всего лишь магом и искусным целителем.

– Быть искусным целителем в древности значило быть богом. Врачевание спасало от смерти, избавляло от страданий. Маг-врачеватель, благодаря искусству терапии, переживал сверстников, получая таким образом статус бессмертного. Врач и бог когда-то были синонимами.

– По-твоему, истина скрыта в прошлом?

– Истина – это и есть прошлое. С каждым мгновением мы все дальше удаляемся от нее.

– Возможно, поэтому каждая безграмотная деревенская ворожея и даже повитуха знают то, что не дано служителям веры?

– Служители веры всегда были магами. Иначе не завлекли бы в лоно вражды миллионы душ. Где молитва – там заклинание. Наука магии в крови древнего человека. Не знать о ней – уйти с дороги в будущее.

– Ты кощунствуешь, а это главный признак ереси.

– Смею возразить, преподобный. Магия не ересь. Разве не был магом Иешуа, когда воскресил Лазаря из могилы? Без магии, алхимии и медицины не выживет ни один народ. Поэтому римские папы в свое время возродили магию. Например, Лев III, считался колдуном, а Бенедикт YIII и Гонорий III написали магические книги. Папы Сильвестр II и Бонифаций YI чудом избежали костра, продав за папский престол душу дьяволу.