Утром Хоуп действительно проснулась совсем в другом настроении. Пускай сегодня Рождество, но кто сказал, что этот день чем то отличается от других? Она позвонила на яхту Полу – единственная ее уступка Рождеству. У Пола все было в порядке, если не считать того, что в самолете он простудился, а это для него было чревато неприятными последствиями. Они пожелали друг другу счастливого Рождества, немного поболтали, избегая щекотливых тем, и на этом разговор закончился. Хоуп достала коробку с фотографиями, чтобы выбрать снимки для приближающейся выставки, и на несколько часов погрузилась в работу. Было уже два часа, когда она наконец оторвалась от дела и решила выйти на улицу. Еще раз бросила взгляд на висящую на мониторе почту от Финна и выключила компьютер. Нечего поощрять его поползновения и влезать в отношения, которые ей совсем не нужны.

Хоуп оделась и вышла. Погода была чудесная. Мимо спешили в гости люди, постояльцы отеля «Мерсер» совершали послеобеденную прогулку по городу. Хоуп прошлась по Сохо и добрела до Гринвич-виллидж. День был солнечный, и вчерашний снег потихоньку начинал таять. Хоуп вернулась домой посвежевшая и еще немного поработала. В восемь вечера она собралась перекусить, но оказалось, что в доме нет еды. Хоуп решила было обойтись без ужина, но есть хотелось, и она решила сбегать в ближайшую лавку и взять сэндвич и суп. Сегодня настроение у нее уже было не такое мрачное. На завтрашний день она запланировала посещение галереи в Верхнем Ист-Сайде, чтобы обсудить предстоящую выставку. Хоуп надела пальто, с облегчением подумав о том, что еще один год подходит к концу.

В магазине она обратила внимание на выложенных рядком аппетитных фаршированных индеек – главное блюдо рождественского ужина, особенно привлекательного в готовом варианте для холостяков.

Она взяла сэндвич с индейкой и клюквенным желе и баночку куриного супа. Продавец знал Хоуп и поинтересовался, как она встретила Рождество.

– Отлично, – ответила Хоуп с улыбкой. Мужчина внимательно посмотрел в ее фиалковые глаза. По тому, что покупала эта женщина, нетрудно было догадаться, что она живет одна. И наверняка мало ест – она была такой худенькой, даже хрупкой.

– А кусочек пирога не желаете? – На его взгляд, ей не мешало немного поправиться. – Яблочного? Тыквенного?

Она покачала головой, но взяла порцию ромового мороженого – своего любимого. Хоуп расплатилась, поблагодарила, пожелала продавцу счастливого Рождества и вышла. Она поспешила домой, пока не остыл суп, а мороженое, наоборот, не растаяло. Хоуп поднялась по ступенькам. Возле двери спиной к ней стоял мужчина и изучал таблички с фамилиями жильцов. В тусклом свете он, ссутулившись, вглядывался в таблички, и Хоуп пришлось подождать, пока можно будет открыть подъезд ключом. Мужчина обернулся, и Хоуп ахнула – это был Финн, в черной вязаной шапочке, в теплом черном пальто. Он посмотрел на нее и радостно улыбнулся. От улыбки лицо его словно светилось.

– А, ну теперь все проще. Я чуть не ослеп, разбирая фамилии. Очки в самолете оставил. – Он сдернул шапочку.

– Что ты тут делаешь? – растерянно спросила она. От изумления она не могла прийти в себя, но невольно отметила, что убрала из обращения вежливое «вы».

– Ты вчера не ответила на мое послание, я решил приехать и лично выяснить почему. – В нем не чувствовалось никакого напряжения, наоборот, он держался очень непринужденно. Они молча стояли перед входной дверью, наконец Финн взял из ее рук пакет. Хоуп все еще не могла справиться с волнением. Она не понимала, зачем он приехал, не знала, что ей теперь делать. Она была напугана и раздражена дерзостью его поступка.