– И еще о нем пишут, что он большой сумасброд, – добавил Пол, отставив еду. Ему трудно было доесть заказанное блюдо – руки совсем не слушались, а позориться на публике он не желал. – У него были романы со многими известными дамочками, богатыми наследницами, принцессами, актрисами, моделями. Он в некотором смысле плейбой, но в таланте ему не откажешь. Тебя ждет интересная работа. Конечно, с таким непросто договориться, но зато интересно. Еще захочет тебя соблазнить, – с горькой улыбкой прибавил Пол. Он уже давно не предъявлял на нее никаких прав, кроме дружеских, и не задавал вопросов про ее личную жизнь. Не его это дело. А Хоуп, не желая причинять ему боль, не говорила, что по прежнему любит только его. Некоторые темы были у них под запретом, причем не только из прошлого. Учитывая обстоятельства, лучшим выходом для обоих было ни к чему не обязывающее общение за случайным ужином или по телефону. И оба очень дорожили этой последней связывающей их ниточкой.

– Не соблазнит, – успокоила Хоуп. – Я, наверное, вдвое старше всех его пассий, если он такой, как ты говоришь. – В ее голосе не слышно было ни интереса, ни волнения. Для нее Финн О’Нил был объектом фотосъемки, а не привлекательным мужчиной.

– Никогда нельзя знать заранее, – рассудительно заметил Пол.

– Пусть только попробует – я его треногой огрею! – пригрозила Хоуп, и оба расхохотались. – К тому же со мной будет ассистентка, может, она ему больше подойдет. И не забывай, что он болен, ему должно быть не до амуров.

Они непринужденно проговорили весь обед, а потом не спеша насладились десертом. Пол дважды попытался выпить заказанный чай, но безуспешно, и все же Хоуп не отважилась предложить свою помощь, хотя внутренне порывалась. После обеда она проводила его до дверей и дождалась, пока швейцар вызовет ему такси и усадит в машину.

– В ближайшее время в Нью-Йорк не собираешься? – с надеждой спросила Хоуп. За Полом были зарезервированы апартаменты в отеле «Карлайл», но он ими редко пользовался. А в Бостон в последнее время он прилетал только на лечение. Слишком тяжело ему теперь давалось общение с бывшими коллегами. Друзья все еще были на пике карьеры, тогда как его профессиональная деятельность закончилась десять лет назад.

– Зиму хочу провести на Карибах. А потом, скорее всего, вернусь сюда. – Пола устраивало, что в Лондоне его никто не знает, а значит, никто не жалеет. Жалость в глазах собеседника, пусть даже Хоуп, была ему нестерпима. Отчасти это послужило и причиной развода. Пол не хотел превратиться в объект сострадания. Предпочитал остаться один, чем быть обузой для любимого человека. Но, приняв такое решение, он обделил обоих. Однако отговорить Пола оказалось невыполнимой задачей. Хоуп пыталась, но все было тщетно, и в конце концов признала за ним право решать, как он хочет провести оставшиеся годы. Каковы бы ни были его мотивы, он выбрал жизнь отдельно от нее.

– Расскажешь потом, как прошло знакомство с этим О’Нилом, – попросил Пол, пока швейцар подзывал для него машину. Потом он с улыбкой взглянул на Хоуп, притянул к себе, она обняла его, и Пол на секунду закрыл глаза и замер. – Береги себя, Хоуп! – проговорил он дрогнувшим голосом, и она кивнула. Порой Пола начинала мучить совесть, что оставил ее одну, но он был твердо убежден, что для нее так будет лучше, и ничто не могло поколебать его уверенности. У него нет права ломать ей жизнь ради своего удобства.

– Буду стараться. И ты береги себя, – отозвалась она, поцеловала его в щеку и помогла сесть в машину. Через мгновение такси уже отъезжало от отеля, а Хоуп стояла и махала вслед. Встречи с Полом всегда навевали на нее грусть, но он был единственным родным ей человеком, других близких у нее не было. Входя в отель, она вдруг поняла, что забыла пожелать ему счастливого Рождества, но потом решила, что это и к лучшему. Зачем вызывать горькие воспоминания, им обоим и так тяжело.