Издалека можно было видеть, как плотные ряды найманов постепенно пришли в беспорядочное движение, напоминающее муравейник в ожидании дождя. И в этот миг с левой стороны Нахы-Хая, по оврагу сверху вниз ринулось лавиной конное войско найманов численностью около тумэна. Джэбэ с Хубулаем тут же отскочили влево, а Мухулай и Сюйкэ – вправо, и в найманов, мчащихся прямо, с обеих сторон полетели копья, но, словно не замечая потерь, лавина всадников летела вперед, яря себя боевыми криками.

Теперь уже настала очередь урутов и мангутов встретить и погасить вражескую ярость ливнем своих стрел. А когда найманы стали входить с ними во фронтальное соприкосновение, они повторили маневр сородичей и расступились. Но для встречи с отборным войском монголов Сюбетея нападающим пришлось с большими потерями пробиваться сквозь плотную завесу из стрел, сквозь стену копий: раненые и убитые устлали весь их путь. Охваченные ужасом, найманы крутились в кольце врагов, теряя способность подчиняться приказам, уходя от единой воли командующих. Одна группа прорвала кольцо перед мэгэном Сюйкэ и ускакала к своим. Остальные уцелевшие бросали наземь луки, колчаны, ремни и шапки в знак сдачи на милость победивших.

Делали свое роковое дело и луки-ангабылы, тетиву которых натягивали несколько человек, чтобы разить атакующих огромными тяжелыми стрелами. Четыре передовых мэгэна, вооруженные ими, находились на безопасном от пешего войска расстоянии. Они беспрерывно разили войско найманов, пока оно не хлынуло вниз, давя на своем пути арьергард, мешаясь среди конных, неся на своих плечах преследователей, сдаваясь и подчиняясь силе неведомой и тяжкой.

К началу второй половины дня найманы были рассеяны и разрозненно бежали навстречу своему позору. От восхода солнца – на закат.

§ 64. «Мы, Унгиратское племя, с древних времен знамениты красою и статностью дев от жены-унгиратки.

Брани не любим, но дев своих милых к вашим Ханам в подруги везем. В одноколку казачью верблюд вороной запряжен, и рысью пустили его… Вам на царское место усадим ее. Браней не ищем мы. Только, вырастив славных девиц, в крытый возок уместим с сивым верблюдом в упряжке…

Замуж проводим. К вам на высокое место дорогой половиной усадим. Искони унгиратские жены как щит неприступны, а девы – смиренны. Красотою же дев от жены-унгиратки издревле мы знамениты. Отроки наши за степью глядят, девы у нас красотой взор пленяют. Зайди ко мне, сват Есугей. Девочка моя малютка, да свату надо посмотреть». С этими словами Дэй-Сечен проводил его к себе и под локоть ссадил с коня.

§ 66. Взглянул он на дочь, а лицо у нее – заря, очи – огонь. Увидал он девочку, и запала она ему в душу. Десятилетняя. Переночевали ночь. Наутро стал он сватать дочь. Тогда Дэй-Сечен говорит: «В том ли честь, чтоб отдать после долгих разговоров, да и бесчестье ли в том, что по первому слову отдать? То не женская доля – состариться у родительского порога. Дочку свою согласен отдать. Оставляй своего сынка в зятьях-женихах». Когда дело покончили, Есугей-баатур говорит: «Старость боится собак, мой малыш! Ты уж, сват, побереги моего мальчика от собак!» С этими словами подарил ему Есугей своего заводного коня, оставил Темучжина в зятьях и поехал.

Сокровенное сказание монголов. 1240 г.

Остановились в дремучем вековом лесу на крохотной елани. Могучие разлапистые деревья теснились вокруг. Горизонта ни в одну сторону не было видно, лишь ночью между вершинами деревьев проглядывало звездное небо. Лес полнился неясными шорохами, неслыханными ранее сочными звуками, а то и волки завывали, рождая в душе смуту и тревогу.