Низул, чуть дёрнув бровью, мельком взглянул на остальных. Конечно, в команде Кейла он не сомневался – никто из давно испытанного экипажа не проговорился бы о том, что на самом деле происходило в экспедициях. Но вот его собственные соратники, некоторые члены совета, с которыми у него были общие интересы… «Что, если кто-то из них скажет лишнее не в том месте и не в те уши?.. – подумал он, досадуя мысленно, что не может в одиночку воплотить свой замысел в жизнь. – Тогда опасность будет грозить всем нам…».

– Генерал сегодня поделился с нами отличными новостями! Думаю, можно поблагодарить его за огромный вклад в наше дело! – Майс многозначительно оглядел совет, предлагая закончить собрание.

Когда все вышли, он ненадолго задержался – как казалось остальным, чтобы ещё раз поблагодарить Низула. На самом же деле он снова присел в кресло для другого разговора.

Лицо генерала сразу потемнело – от скрываемой ранее ярости, которой он мог, наконец, поделиться с верным соратником.

– Этот Ламфери витает в облаках! – грубо сказал он, ударив по столу. – Как он вообще оказался в совете? Есть он узнает хотя бы малость из того, что мы делаем, он всех нас выдаст!

– Думаю, он так не поступит. Даже если он что-то узнает, то сути всё равно не поймёт. И Ламфери не дурак, чтобы соваться выше, – отметил Майс, но Низул нахмурился ещё больше, не соглашаясь:

– Если в совете Галактики услышат хоть намёк на то, что именно мы изучаем, нас сотрут в порошок!

– Кстати… Насчёт стереть – в этот раз были проблемы?

Взгляд Майса был слишком пристальным, и на миг Низул даже подумал, что тот может что-то знать. «Но откуда? Мои люди, – подумал он про команду Кейла: выученных, опытных людей, уже доказавших свою верность, – не издали бы ни звука, даже если бы члены совета захотели лично их допросить!», – вспомнив это, он сразу успокоился: учёный просто перестраховывается, задавая этот вопрос, а, значит, не обязательно рассказывать ему, что захваченным землянам-мужчинам частично затмили память – ту её часть, которая была связана с появлением на космическом судне. В конце концов, Низул не собирался выслушивать нравоучения о том, что дрим-камера была создана для организмов авалейцев и что её настоящее влияние на земные организмы пока неизвестно! Достаточно было того, что земляне выжили, а значит, первый эксперимент прошёл вполне удачно, в отличие от некоторых предыдущих случаев, когда организм землян, которых забирали на космическое судно, не выдерживал действия воздушных волн, заполненных непривычным им лекарственным препаратом.

– Нет, – твёрдо ответил он. – Даже девчонка в этот раз была вполне спокойна.

– Линнуэ? Невероятно! Вот это успех, это уже что-то, с чем можно работать! – расцвёл учёный, услышав нежданные новости. – Недавно она докладывала мне о землянке, и я чувствовал её беспокойство – это и понятно, она насторожена… Но что всё так хорошо, даже представить не мог! – чтобы ллидианка спокойно восприняла, когда кого-то берут в плен, да ещё в такой ситуации… когда – с другой планеты, когда так, казалось бы, бессмысленно… Наши дела движутся к успеху!

Низул согласно усмехнулся. Но грубые, жёсткие черты его лица эта улыбка не красила.

Уже не один день Линнуэ проводила для Кейт экскурсии по городу и сама была очень рада этим прогулкам. Сейчас они тоже были на улице, и землянка, почти привыкшая ко всем этим видам, без особого интереса осматривалась по сторонам, а ллидианка пыталась придумать, чем бы ещё её занять и что рассказать. Заметив очередной магазинчик, она забежала внутрь и, вытащив из холодильной витрины две трубочки мороженого, провела электронной карточкой по ладони манекена, сидящего у входа.