Раньше Дениса никогда не усыпляли наркозом, и он не чувствовал себя таким беспомощным, и таким уязвимым, каким почувствовал сейчас – его будут потрошить, словно мёртвую курицу, сшивать нитками, словно плюшевого медведя, перетаскивать с места на места, словно грузный мешок картошки, а он ничего не запомнит, и не станет возражать, даже если ему засунут скальпель в сердце – страшно однако, отключиться от мира, и полностью оказаться в чьей то власти – страшно, превратиться в пустоту, и не увидеть даже самых надоедливых снов – это как кусочек смерти, забирающий с собой кусочек жизни – как мгновение темноты, замещающее собой мгновение света.

Денис ухватился за последнюю секунду бытия, но спустя секунду полетел в небытие – ему стало до ужаса страшно, но одновременно страшно приятно – он ощутил беспокойство, но одновременно погрузился в покой.

Пустота – это лучшее состояние человека – каждый мечтает исчезнуть, но не может в этом признаться даже самому себе.

Пустота – это лучшее состояние человека – мы испытываем счастье, только когда не испытываем абсолютно ничего.

Пустота – это лучшее состояние человека – мы стремимся к темноте, как Денис устремился к забвению.

Пустота – это лучшее состояние человека – он отключился от мира, и полностью ушёл в небытие.

Пустота – это лучшее состояние человека – он улетел в бесконечность, и нашёл там душевный покой.

* * *

Сознание никогда не приходит резко – оно оживает постепенно, и мы не запоминаем тех промежуточных мгновений, когда наш организм наполнялся энергией. Сначала, Денис испытал прилив сил, и окунулся в мир сновидений, который показался ему подозрительным, и больше напомнил картинки из прошлого, нежели обычные сказки морфея. Затем, парнишка пришёл в себя, но не смог пошевелить даже пальцем – его тело по-прежнему казалось тяжёлым, а голова неестественно сильно болела. Дальше, проснулось любопытство – скалолазу захотелось узнать, как прошла его операция, где он сейчас находился, и всё ли у него в порядке, но чтобы это выяснить, ему пришлось изрядно постараться – собрать в кулаки силу воли, которой почти не осталось, открыть полусонные веки, которые показались бетонными, и скинуть с себя одеяло, которое напомнило увесистый камень, и плотно прижало его тело к больничной постели – он с этим справился, ведь чувство неопределённости давит на много сильнее, чем чувство усталости – да, в этой больнице работали настоящие профессионалы, отлично знающие своё дело, и относящиеся к каждому пациенту с глубокой ответственностью – причин для сомнений не оказалось – грудная клетка Дениса была аккуратно заштопана леской, хорошо обработана зелёнкой, и туго обмотана эластичным бинтом, доставляющим небольшой дискомфорт, но придающим большую уверенность, потому что скрытая от глаз работа всегда вызывает доверие. Следующие пару часов Денис спал, ожидая прихода хирурга, и пытался восстановить свои силы для выписки, ведь врачи обещали ему не медлить с этой процедурой. Нормально поспать скалолазу не дали.

– Ловите этого негодяя!– Послышался надрывистый голос, напоминающий бас саксофона.– Не дайте ему уйти!

Парнишка вскочил с кровати, и огляделся по сторонам. Голос шёл с улицы.

– Он побежал к парковке!– Кричал взволнованный мужчина.– Перекройте все выходы, и заблокируйте ворота!

– Есть командир!– Отвечали послушные голоса, выделяя каждую букву, словно демонстрируя этим своё повиновение.– Выполняем!

Денис облегчённо вздохнул, и любопытно отдёрнул занавеску – когда полицейские преследуют не тебя, а кого – то другого, ситуация кажется скорее забавной, чем страшной.