Кира вздрогнула, но больше никто не был застигнут врасплох.

– Что это?

Она проверила данные, поступавшие на импланты от наружных камер. Только и смогла разглядеть клубы дыма на посадочной площадке рядом с базой.

Рев быстро затих: то космическое судно, которое она не распознала, скрылось в верхних слоях атмосферы.

Мендоса ткнул пальцем в потолок:

– Вот что случилось. Когда Негар доставила тебя на базу, я доложил капитану Равенне и она отправила срочное сообщение руководству на Шестьдесят первую Лебедя. После этого «Фиданца» включила режим радиомолчания.

Кира кивнула. Это понятно. Закон ясен: при обнаружении разумной инопланетной жизни следует принять все необходимые меры, чтобы не привести инопланетян «на хвосте» к человеческим поселениям. Хотя технологически развитые инопланетные расы без особого труда и сами разыщут Лигу, если у них появится такое желание.

– Равенна от злости только что антиматерией не плевалась, – продолжал Мендоса. – Экипаж «Фиданцы» рассчитывал отбыть через несколько дней.

Он помахал рукой:

– Во всяком случае, как только в корпорации получили сообщение, они передали его в Министерство обороны. Через пару дней ОВК снарядило сюда с Шестьдесят первой Лебедя один из больших крейсеров, «Смягчающие обстоятельства». Крейсер достиг нашей системы четыре дня тому назад, и…

– И с тех пор начался большой геморрой, – вставила Иванова.

– Буквально, – подхватил Сеппо.

– Ублюдки, – проворчала Негар.

ОВК. Кира достаточно имела дело с солдатами Лиги и на Вейланде, и за его пределами и знала, как мало их волнуют проблемы местных жителей. Отчасти это высокомерие проистекало, думала Кира, от новизны самой службы: и Лига, и ее Объединенное военное командование были созданы лишь после открытия Великого Маяка. Политики заявили о необходимости полного объединения, учитывая, что́ могла означать такая находка. Болезни роста неизбежны. Однако Кира подозревала и иную причину этой грубости и небрежности: империалистическая политика Земли и Солнечной системы в целом. Любые права колоний были в глазах ОВК ничтожны, когда речь шла о выгодах Земли, о «высшем благе», как выражались военные. Благе для кого именно, хотелось спросить.

Мендоса ворчливо продолжал:

– Капитан «Смягчающих обстоятельств» – сукин сын с кошачьими глазами, некий Хенриксен. На кривой козе не подъедешь. Больше всего он переживал, не подцепила ли Негар в тех руинах какую-нибудь заразу. И он пригнал сюда врача и команду ксенобилогов…

– И они обустроили тут кабинет и последние два дня лезли нам во все дыры, пока нас не стошнило, – завершил Джинан.

– Буквально, – повторил Сеппо.

Мари-Элиза кивнула:

– Это было так неприятно! Повезло тебе, что ты еще спала.

– Похоже на то, – осторожно сказала Кира.

Файзель фыркнул:

– Они облучили каждый квадратный сантиметр кожи каждого из нас – по нескольку раз. Сделали полный рентген. МРТ и компьютерную томографию, полный анализ крови, секвенировали ДНК, изучили мочу и кал и взяли биопсию: этот легкий след у тебя внизу живота – после биопсии печени. Они даже составили каталог бактерий у нас в кишечниках.

– И? – спросила Кира, переводя взгляд с одного члена экипажа на другого.

– Ничего, – ответил Мендоса, – Все совершенно здоровы, и Негар, и ты, и все мы.

Кира нахмурилась:

– Погоди, так у меня тоже брали анализы?

– Уж поверь, – сказала Иванова.

– А что? Ты особенная, тебя трогать нельзя? – влез Файзель, и от его тона Кира заскрипела зубами.

– Нет, но я…

Странное это было чувство – и даже неприятное – узнать, что ее обследовали, когда она находилась без сознания, – как бы эти процедуры ни были необходимы для соблюдения мер биологической безопасности.