Андрей Александрович Жданов, первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б), был в дурном расположении духа, хотя, увидев входящего в кабинет заместителя начальника Управления НКВД ЛО старшего майора госбезопасности Владимира Гарина, испытал некоторое удовлетворение.
– Мы арестовали двадцать человек согласно списку, утверждённому вами, – доложил тот.
– Ты явился только с этим? – удивился Жданов.
– Не только, – ответил майор и положил на стол пухлую папку.
– Что это? – нахмурил озабоченно лоб Жданов.
– А это документы на всех академиков и профессоров Ленинграда, – охотно пояснил Гарин. – Принёс, как вы просили.
– Да, это я просил, – согласился секретарь. – Я знаком лично со многими из этих людей, а вот их подноготную…
Он раскрыл папку и принялся пересматривать уложенные в неё документы. Гарин несколько минут наблюдал за его занятием, а потом сказал:
– Андрей Александрович, вы можете посмотреть документы и в моё отсутствие. У меня много работы, и…
– Что вы знаете об этом человеке? – спросил секретарь, доставая из папки анкету с фотографией. – Мне приходилось встречаться с ним и даже за руку здороваться, но… Он почему-то мне не нравится.
– Мы проверяли его тщательно и углублённо, – ответил Гарин. – Человек с идеальной биографией и прицепиться не к чему.
– Человек с идеальной биографией, – повторил Жданов и ухмыльнулся. – А вас это не настораживает?
– А почему нас это должно настораживать? – удивился майор. – Большевик, подпольщик… После Гражданской войны отошёл от политики и всецело посвятил себя медицине.
– Не бывает людей с идеальной биографией, – покачал головой секретарь. – Тем более большевиков-подпольщиков. С идеальной биографией может быть только трус и приспособленец, ну-у-у… пожалуй, ещё провокатор. У него биография не может быть поддельной?
Гарин пожал плечами.
– Он был хорошо известен в Верхнеудинске, это городок такой в Забайкалье, как проверенный революционер, – заговорил он задумчиво. – Партизанил, принимал активное участие в подполье… В прошлом он служил судебным чиновником, но… революцию принял, как указывают наши товарищи из НКВД, с открытым сердцем.
– А товарищи из НКВД не могут ошибаться? – спросил Жданов, оперевшись локтями в поверхность стола. – Мало ли таких деятелей, любящих к чужой славе примазаться?
Майор внимательно посмотрел на секретаря.
– Андрей Александрович, а почему вы задаёте мне такие вопросы? – поинтересовался он. – Вы располагаете какой-то неизвестной нам информацией или просто этот человек вызывает у вас отвращение своим плюгавеньким видом?
– Сам не знаю, – вздохнул Жданов. – А он мне действительно не нравится, хотя… Многие из моих знакомых и друзей считают его гениальным врачом, но-о-о… – не находя слов, он развёл руками.
– И чем же он знаменит? – сделал вид, что заинтересовался, Гарин. – В чём его гениальность? Он что, хирург или психиатр?
– Это не ты у меня, а я у тебя должен спрашивать, – заметил скептически секретарь. – А вот мои друзья и знакомые говорят, что этот, как его…
– Товарищ Рахимов, – напомнил майор.
– Да-да, его ещё зовут Азат Мавлюдов, – продолжил Жданов. – Товарищ Рахимов – это…
– Партийная кличка, – дополнил Гарин.
– Да-да, – кивнул секретарь. – Он изготовляет по какому-то только ему известному рецепту энергетический коктейль, которым потчует своих пациентов. Говорят, очень хорошо взбодряет. Не слышал?
– Его лаборатория за городом, – продолжил майор, краснея. – Он там изучает кровь и её болезни, делает переливания своим пациентам, и… По нашим сведениям, очень многих излечивает от хронических и даже неизлечимо тяжёлых болезней!