Пока я вспоминал древние, давно позабытые легенды и обряды, Яга истолкла листья в мелкий, коричневого цвета порошок. Набрала в котелок воды, высыпала в него порошок из листьев, добавила змеиного яда, для чего бесцеремонно схватила с лежанки за шею змею. Зелье настаивалось в печи, и пока вода не закипела, яга крутилась и вертелась около, все время что-то бормоча, приговаривая скороговоркой. Во время священнодействия Яга меня полностью игнорировала. Я попытался спросить старуху про полеты в ступе, но ведьма лишь шипела и плевалась в мою сторону. Когда из котелка повалил густой пар, и резко запахло, Яга удовлетворенно выдохнула:

– Ну, вот, милок! Все готово!

Передо мной в воздухе повис высокий бокал, вырезанный из кости. Я схватил его, испугавшись, что земное тяготение возьмет свое, и сосуд вот-вот упадет и разобьется о камень пола вдребезги. Подслеповато шаря в воздухе, Яга поймала мою руку со стаканом. Рука ведьмы оказалось холодной, как лед. В бокал Яга Змиевна бережно, почти благоговейно налила отвар.

– Пей, не бойся! – скрипуче проворковала старуха.

– Сейчас? А как же эльфы?

Яга подтолкнула мою руку.

– Пей, говорю! Отвар правдолюба пьют горячим, только что с огня. Иначе сила зелья уйдет. Насчет Линдора и его братии не бойся! Спросят и услышат что следует!

Я послушно сделал глоток… Зелье обожгло небо, язык и горло так, что слезы ручьем брызнули из глаз. Жидкий огонь перекочевал из горла в пищевод, а затем в желудок, вызывая в нем резь. У меня же гастрит! А теперь кажется и язва, прободная! Опять придется пить таблетки! Если не помру, конечно!

– Пей, пей еще, Семен! Надо пить, пока не остыло!

Яга не отставала от меня, своей леденящей рукой подталкивая стакан к моим губам. Я, превозмогая боль в желудке, сделал еще один глоток. В этот раз отвар не показался мне раскаленной лавой. Видимо еще после первого глотка все болевые рецепторы в ротовой полости погибли. После третьего глотка наступило какое-то умиротворение, граничащее с апатией. А четвертый свалил меня с ног! И это не преувеличение! В неверном свете пламени свечей стены и потолок сделали кувырок, а затем медленно стали уплывать куда-то вправо и вниз. Упасть мне не дала старуха. Подхватив меня, болезного, Яга быстро зашептала мне на ухо, обдавая меня запахами гнили и тлена:

– Ничего, сынок, ничего! Надо, значит надо! Еще один глоточек… Один малюсенький глоточек. Вот молодец! Это, что, вот я как-то одно омолаживающее зелье готовила. Так там, в котел с кипящим отваром надо было прыгать…

После зелья я долго приходил в себя. Приступы головокружения сменялись состоянием, когда не поймешь – спишь ты или нет, которые в свою очередь чередовались с провалами в черную пустоту без снов… Когда все это, наконец, прошло, и моему сознанию вернулась ясность мышления, я обнаружил себя лежащим на толстом, войлочном матрасе. Сверху меня укрывала медвежья шкура. Я осторожно приподнялся, ожидая повторения приступов головокружения вкупе с другими неприятными последствиями приема ведьмовского отвара. Подождал несколько минут. Ничего подобного, к счастью, не повторилось. Ободренный таким поворотом событий, я огляделся. Ложе мое располагалось под кроной молодого граната. Несмотря на то, что еще не сезон, плоды – тяжелые, с потрескавшейся кожурой, усыпали гибкие ветви древа, клоня их к земле. Одного взгляда на спелые плоды над головой хватило понять, что зверски хочу есть. Отбросив в сторону тяжелую шкуру, я вскочил на ноги. Повязки на ноге не оказалось. Я поднял шорты повыше, осматривая ногу. Слева и справа от надколенника красовались розовые рубцы. Крупная зверюга цапнула меня! Ухватилась бы половчее, и ходить мне с палочкой до конца дней!