Нынче пеку, завтра пиво варю,
У королевы дитя отберу.
Ах, хорошо, что никто не знает,
Что Румпельштильцхен меня называют!
Гонец сам не знал, откуда в голове взялась эта разухабистая песенка, и зачем он так глупо приукрашивает историю, делая её похожей не на быль, а на те нелепые россказни, которые так любят при дворе.
Но когда он добрался к концу рассказа, он уже и сам почти поверил себе. Королева благодарно улыбнулась ему, и на душе стало легко.
Проклятый подарок
«Вы ведь этого хотели, моя Королева» – эти слова терзают Королеву дни и ночи, и она уже не всегда понимает, когда они раздаются на самом деле, а когда рождаются её измученным воображением.
– Нет, – отчаянно шепчет Королева, беспокойно расхаживая по пустому парадному залу. – Нет!
Никогда она не могла пожелать того, что произошло. Но она не смогла справиться с собственной слабостью и теперь расплачивается за это.
Она всегда знала, что Зеркало её ненавидит. Но было так заманчиво пользоваться его услугами снова и снова, зная, что оно не может оказать. Она чувствовала себя всемогущей…
На самом деле всемогущим оказалось проклятое стекло, которое было не в силах не подчиниться её желаниям, но могло сказать намного больше, чем она желала знать.
Если бы только её отец знал, заключая в зеркальный плен и обрекая на бессмертие в вечном заточении живую душу, на что этим самым обрекает собственную дочь. Но он всего лишь хотел ей счастья. Да, счастья для неё и признания для себя. Второе он действительно получил. Свадебный подарок простого зеркальщика, преподнесённый дочери и враз сделавшей её могущественней всех королей и королев в округе, подарил ему славу, вихрем разнёсшуюся по всем соседним королевствам.
А вот с ней всё получилось иначе. Зеркало ненавидело её, потому что не могло хранить в себе мучительную обиду на собственную судьбу и проклятого мастера, так легко распорядившегося жизнью случайного гостя. И ещё потому, что сделанное было осуществлено в её честь. Да, она не хотела и даже не думала об этом, но какое это имеет значение?
Когда она впервые приказала Зеркалу показать ей королевство, оно охотно продемонстрировало картинки с изображениями придворных, которые в пылу негодования открыто осуждали своего монарха за брак с простолюдинкой, да к тому же якобы колдуньей.
Потом эти слова повторились и самому королю, во время дружеской охоты. Правитель лишь сурово сдвинул брови, но ни словом не возразил приближённым. К тому времени их браку исполнился уже год, а царственная чета всё ещё не ожидала наследника. Король всё чаще бросал на жену настороженные косые взгляды, и всё больше внимания уделял дочери, колко замечая, что если уж, ко всеобщему несчастью, унаследовать трон предстоит девчонке, пусть она хотя бы будет подготовлена к государственной работе.
Потом Зеркало показывало ей какие-то бедные хижины на окраинах королевства, старух, варящих отравляющие зелья…
Вскоре Королева поняла свою оплошность и стала отдавать Зеркалу более чёткие приказы, исключающие всякую возможность вольного выбора отображаемой местности. Вот только было уже поздно. Увиденные картинки крепко засели в памяти, будоража воображение и вызывая злые желания каждый раз, когда Король упрекал её в негодности и пророчил правление Белоснежки.
Не то чтобы ей было так уж важно, кому достанется престол. Сказать правду, Королева не видела ничего привлекательного в бесконечном решении споров между придворными, в заботе о простолюдинах, в отражении натисков соседних войск…
Но она беспокоилась за свою жизнь. Зеркало показывало ей прежних правителей и их борьбу за трон – пытались с ними соперничать или нет, всё равно ни один близкий родственник новообъявленных королей не оставался в живых. Для безопасности, чтобы жадные к власти дворяне не использовали имя монаршей фамилии для своих тайных козней.