– Уфф, – смахнул капельки пота со лба.

Правильно говорят, старость не в радость. От хорошей жизни так не скрючит. Зато ни у кого не возникнет никаких вопросов. Бредёт себе куда-то дряхлый выживший из ума бродяжка, и пусть бредёт. И очень неплохо получилось. Особенно с накладной бородой и тряпьём. Дух стоит знатный. Даже стражи и те брезгливо воротят нос. А всего-то какой-то денёк подержал тряпьё в доме заядлой бабки кошатницы. Скрепя сердце, пришлось распрощаться с парнями и съехать с постоялого двора в покосившуюся халупу с тридцатью кошками. Может оно и больше, но остальные вроде как пришлые, и потому сердобольная бабулька их в расчёт не берёт и кормит всех подряд без разбора. Поэтому новый постоялец пришёлся как нельзя кстати. Всё какое-никакое подспорье с деньгами. За четвертак в месяц комнатка с отдельным входом, топчан, древний сундук и кривое окошко. Зато вышло дёшево и весело. Тихий закоулок на самой городской окраине, домик развалюха, игривые кошки как полоумные носятся друг за другом чуть ли не по потолку. И конечно, при таком веселье, само собой ни одной крысы или мышки в доме. Кроме одной, очень тщательно оберегаемой…

Гверн спустился в подвал и заглянул в пролом в полу.

Пахнуло гнилью и плесенью. Пыль, заботливо оставленную вокруг дыры, за прошедшие три дня так никто и не потревожил, кроме окрестных котов. По крайней мере, следы одни кошачьи, хотя и здорово смазанные. Это хорошо. Кто бы ни был тот таинственный соглядатай, но свою работу он выполняет из рук вон плохо. Мог бы и проследить, чего это вдруг подопечный двое суток по старым развалинам рыщет. Гнать взашей таких работничков надо. А вообще, тут что-то нечисто. Или старикан просто так стращал, или никакого соглядатая нет и в помине. Точно. Нет никого, и не было. Сколько не следил, за всё время так и не заметил за собой никакого хвоста. А уже пора бы. Ведь полдела уже считай сделано.

– Ладно, пора к делу.

Вздохнув, развязал мешок и вытащил крошечную клетку. Притихшая в уголке мышка поднялась на задние лапки и настороженно принюхалась.

– Привет, Мыш, – шепнул Гверн. – Да-да, пришло время поработать, – просунул меж прутьев корочку хлеба. – На, погрызи пока.

Питомец торопливо захрустел угощением.

– Во-во, правильно, жуй. А я за подкреплением, – усмехнувшись, Гверн вытащил крошечную коробочку и приоткрыл крышку. Чёрные ангаманские тараканы недовольно зашипели, грозно встопорщив усы.

– Всё-всё, ребята, спите, – Гверн торопливо захлопнул крышку. – Ишь, расшипелись.

Странный для непосвящённого груз пришлось тщательно скрывать от попутчиков всю дорогу. Иначе бы сразу прослыл чернокнижником. Стражи парни простые, разбираться не станут. И в самом деле, какой человек в здравом уме повезёт с собой мышь и тараканов. Чернокнижник и всё. А с чернокнижниками везде разговор короткий. На выбор костёр, или осиновый кол. И даже не знаешь, что лучше…

Подмигнув увлечённо хрумкающему Мышу, Гверн быстро переоделся в чёрную просмоленную рыбацкую одежду. Привычно закинул за спину заплечную сумку и ещё раз мысленно перебрал список.

Вроде бы всё, ничего не забыл. Короткая железная дубинка, пара факелов, крюк, пилка, верёвка, мел, накидка и крепкий посох из ясеня, вещь, порой просто незаменимая. Что путь ненадёжный в темноте проверить, что от крыс отмахнуться. Это наверху они тише воды, ниже травы. А если припрёт, зверь страшный. Бывает, в каменных мешках с голодухи друг друга рвать принимаются, а уж человека сожрать вообще раз плюнуть. Хитрые твари. Не силой, так скопом берут. Не хуже любой нечисти. Порой только огнём отогнать можно. Без огня под землёй всё, считай пропал. Вот почему в подземельях его надо беречь как зеницу ока. Чтоб ни ветерок, никакая другая случайность не потушила. И вот тут без надёжного фонаря никак не обойтись. Пусть даже пришлось переплатить карликам втридорога, как будто он из чистого золота, а не из тонкой железки склёпан. И сколько с ними ни торговался, даже четверти аурелия не уступили, скупердяи.