Как бы там ни было, она обязана была присутствовать на венчании в соборе. Дон Альберто, за отсутствием супруги, сам привел сына к алтарю, а Тереса прибыла в сопровождении своего отца, судьи Переса.

Кончита была потрясена великолепной церемонией. Казалось, там собрался весь город. Под сопровождение органа и хора священник провел венчание, и благословил новобрачных. Снаружи толпился простой люд, чтобы не пропустить красочное зрелище.

Когда новобрачные выходили из собора, со всех сторон люди бросали цветы и поздравляли молодых. Кончита вздыхала, мечтая, что когда-нибудь отец тоже поведет ее к алтарю, в таком же красивом платье, как у Тересы – с фатой и цветами. Только кто будет стоять рядом с ней у алтаря, кого падре повенчает с ней на всю жизнь?

После окончания праздничной церемония в соборе все приглашенные отправились в дом жениха, где уже были накрыты столы и готовился бал. Кончита наблюдала за всем этим, находясь рядом со своим братом Мигелем. Она старалась казаться незамеченной. Ее кузина Долорес пришла со своим женихом, и почти все время была с ним. Через две недели должна была состояться и ее свадьба. Девушки лишь перекинулись несколькими словами. Долорес пригласила свою двоюродную сестру навестить ее до отъезда в Мадрид.

Почти сразу после свадьбы молодые уехали в Аликанте, где находилось поместье Пересов. Там им предстояло провести медовый месяц. В доме стало тихо – оставались лишь дон Альберто и младшие дети.

Через несколько дней отец позвал Кончиту в свой кабинет.

– Мария Консепсьон, – объявил он серьезным голосом, – в связи со свадьбой моего сына я составил завещание. – Наш городской дом и второе поместье в Мурсии отходит Альфредо. Он будет его обустраивать. Тебе я завещаю наше поместье в Альмуньекаре. Я знаю, как ты его любишь. Ты там родилась и выросла. Кроме того, часть наших сбережений в золоте тоже достанется тебе, а также Мигелю, для которого я составил отдельное завещание. Мигель еще ребенок, поэтому оно пока будет храниться у меня, и до его совершеннолетия распорядителем его доли наследства останется Альфредо. Я думаю, до того времени, как Мигель вырастет, ты успешно выйдешь замуж и найдешь способ распорядиться своим наследством, и тоже будешь его опекать.

– Конечно, отец, спасибо вам за все, – тихо сказала Кончита. – Но я надеюсь, что вы будете жить с нами еще долго и счастливо.

– Я тоже, – ответил дон Альберто. – Но всякое может случиться. Я уже не молод, мне пятьдесят два года, и здоровье уже не то, что раньше.

Кончита знала, что у отца уже не раз случались приступы гипертонии, и приходилось вызывать врача, который проводил ему кровопускание.

Между тем дон Альберто достал из ящика своего стола красивую бумагу с гербом и печатью и протянул ее. Кончите.

– Вот, возьми, – произнес он, – это мое завещание для тебя. Храни его у себя.

Девушка взяла бумагу. От избытка чувств она даже заплакала.

– Ну ладно, не надо плакать, все так и должно быть, – сказал дон Альберто.

Кончита вытерла слезы.

– Спасибо, отец, за твою доброту, – сказала она.

– Ну, ладно, иди, – пробормотал он в ответ и снова уткнулся в свои бумаги.

Кончита вернулась в свою комнату и внимательно причитала завещание. Сердце ее наполнилось радостью от того, что отец подарил ей это поместье, в котором прошли ее лучшие годы, и без которого она не мыслила себе жизни. Она поцеловала бумагу и положила ее в нижний ящик стола.

Спустя несколько дней девушка навестила свою кузину Долорес. В их доме полным ходом шла подготовка к свадьбе. Ее жених, Антонио Манрике, снова уехал в Мадрид, чтобы вернуться перед самой церемонией.