– А от того, что он семью бросил, его репутация, значит, не пострадает?

– Ты не понимаешь. Не знаю, как объяснить. Ну, не совсем он меня бросил. То есть, брак расторгать он как раз-таки не собирается. Просто сказал, что полюбил другую, и ушел. Через неделю вернулся, и как ни в чем ни бывало. Через две недели опять ушел. Снова вернулся. Вчера сказал, что взял отпуск и поехал к своей сестре. Собрал сумку, вещи и уехал, а я, дура, взяла да и позвонила его сестрице. Нету, говорит, его, да и разговора даже такого не было. Я тогда взяла и поехала к той женщине, ну, к любовнице его. Антон, я, наверное, совсем дура, да? Я, видимо, от горя совсем голову потеряла, да? Словом, приехала я к ней, а он там. В домашнем халате, в кресле. И спокойно так говорит мне: «Ты сюда не езди, не унижайся. Я пока здесь поживу. Потом вернусь». Устала я. Нашло на меня отчаяние какое-то, вот я и решила. Когда поняла, что не смогу в себя выстрелить, поехала к Тане. Выговориться хотелось, поделиться, посоветоваться, а они уже на пороге, уезжают. Я домой пока не могу пойти. Я, дура, перед тем, как в лес поехать, Володе, мужу то есть, позвонила. Попрощаться как бы. Наверняка он как раз-таки дома сейчас. Я не могу с ним пока видеться. Можно, я здесь переночую?

– А таблетки – это вместо ПМа что ли?

– Да, после того как Таня с Сашей уехали, я у нее в аптечке хотела влерьянку взять, чтоб успокоиться, а наткнулась на фенобарбитал. Вот и решила, что так проще будет со всем этим покончить. А тут ты.

– Ладно. Бульон готов, картошка тоже. Я вот еще салат порезал. Давай перекусим, и ложись спать. Утро вечера мудренее. Завтра встанешь утром, тогда и решай. А сейчас поешь и спи.

Они поужинали. Ольга ушла и закрылась в спальной. Антон помыл посуду, покурил на балконе, постелил себе на диване в гостиной, но уснуть не получалось. Вся эта история с Ольгой и пережитый стресс прогнали сон. Вдруг он вспомнил о пистолете. «Едрить-кудрить! А если она стрельнется среди ночи? Кто ж его знает, что у нее на уме». Антон тихонечко вышел в прихожую. На вешалке висела женская куртка, причем, явно не Танькиного размера. Антон потрогал карманы снаружи. В одном из них явно было что-то тяжелое. Он сунул руку в карман – пусто. «Во внутреннем», – догадался Антон. Страшно неудобно было ему шариться в чужих карманах, но и оставлять боевой пистолет без присмотра, тоже было нельзя. Пересилив себя, Сушков залез в карман, достал пистолет из Олиной куртки. Действительно, это был самый настоящий ПМ, причем, даже не на предохранителе. Антон вынул магазин, патроны были все на месте. Вернулся в гостиную, сунул пистолет подальше под диван, снаряженный магазин – за шкаф. И только после этого уснул чутким, тревожным сном.

Проснулся посреди ночи. Вспомнил события прошедшего вечера. «Черт, вдруг ей плохо совсем? Надо бы проверить». Антон встал, тихо, на цыпочках прошел в прихожую, оттуда, приоткрыв дверь, в спальную. Подошел к кровати. Ольга не спала. В слабом свете, проникающем с улицы от дорожных фонарей, он увидел бледное ее лицо и широко открытые глаза, смотрящие на него в упор.

– Ты как? – почему-то шепотом спросил Антон.

– Присядь ко мне, – тоже шепотом ответила Ольга. Антон присел на краешек кровати. Ольга взяла его за руку, притянула к себе и поцеловала, обхватив за шею. Дважды Антону предлагать было не надо. Он откинул одеяло и лег рядом. В разгар любовных утех Антон случайно поднял голову. Прямо перед ним возле кровати стоял какой-то мужик в строгом костюме и в галстуке, держал двумя руками пистолет, направленный Антону в голову. Сушков понял сразу, что это Олин муж. «Нашел-таки, гад, ПМ свой. Плохо я его спрятал. Ха, а магазин-то с патронами за шкафом! Пистик-то у него без патронов! А если это другой пистолет? Сейчас стрельнет, – и поминай, как звали!» Мужик прицелился и нажал на курок. Раздался странный, но резкий, пугающий звук. Антон проснулся, огляделся, не совсем понимая, что происходит. Мотя ворочалась на кресле, пытаясь поудобнее устроиться. Рядом на полу валялась кружка из-под чая, которую Антон забыл унести на кухню и случайно оставил на кресле возле дивана, на котором он спал. «Надо же, какая бредятина может присниться, – подумал он, – а вот Олю проведать, действительно, не помешает». Антон посмотрел на часы. Половина седьмого утра. Он встал, оделся, прошел в спальную. Оля мирно спала. Дыхание ее было ровным и глубоким. «Аки агнец Божий! Будь-то и не было ничего. То ли психика у нее такая устойчивая, то ли таблетки все еще действуют», – подумал Антон. Хотел было разбудить, но передумал. Умылся, поставил чайник, написал Ольге записку: «Я приеду в 18—00. Дождись меня. Если будешь уходить, захлопни дверь на верхний замок». Сушков залпом выпил чай с небольшим бутербродом и умчался по своим рабочим делам.