Я ушла. Дошла до маминого инженерного института – постучалась в огромную железную дверь. Там девять человек работало. Мне открыли и все с удивлением воскликнули:
– Ой, Надя! А где воспитательница?
– В садике.
Когда мы вернулись обратно, воспитательница была сама не своя. Меня заставили попросить прощения. Я не хотела этого делать, потому что считала, что она не права. Но в итоге извинилась. Стресс у меня, конечно, был.
После этого случая меня перевели в другую группу. Там был красивый интерьер: яркие цвета, картинки дельфинов на обоях; спортивное снаряжение, которого даже в спортзале не видела. Две недели я там побыла и перестала разговаривать. Мама приходит в садик, спрашивает:
– Почему у меня ребенок не разговаривает?
– Я понять не могу, – говорит воспитательница, – у нас просто группа для глухонемых детей.
Мама была в шоке. Забрала меня из садика. Заведующая тогда сказала, что я сложный ребенок.
– Это вы сложные, – ответила мама.
История Стаса Костюшкина также тому подтверждение. Он сидит передо мной – успешный, красивый мужчина, у которого сейчас есть все – слава, деньги, поклонники. Никому бы и в голову не пришло, что в детстве ему пришлось пережить насилие.
Мы разговариваем. Я аккуратно спрашиваю его о том случае, что он чувствует и страшно ли ему. Мы понимаем, что для того чтобы принять и прожить опыт, чтобы обрести силы двигаться дальше, нужно решиться заглянуть в прошлое, заглянуть во времена, когда случилось то, чего вы не в силах забыть.
– Я обещал себе, что больше не буду поднимать эту тему, но сейчас я хочу с тобой об этом поговорить, – после небольшой паузы отвечает Стас и начинает откровенный рассказ.
Говорить об этом на всю страну, не замалчивать и не делать вид, что все в порядке – великая смелость. Я бы сказал, даже подвиг, так как его пример поднимает острую тему, которую, к сожалению, принято замалчивать и притворяться, что никому ничего не угрожает, хотя такое может случиться с каждым. Нашему обществу нужно больше смелости. Ведь если нам сложно говорить, отстаивать собственные границы, то как мы будем противостоять этому? Молчание поощряет, создает иллюзию нормальности, медленно сдвигая рамки морали к большей дозволенности и безнаказанности, ломает человека. Но если вы примите ситуацию, проговорите ее – с собой или кем-то еще, то удивитесь, какой силой обладает ваш голос.
Тема детства – вообще непростая площадка для разговора. Бывает, что гость охотно идет в нее, а потом внезапно замыкается в себе – значит, дошел до больной точки, столкнулся с переживанием, которое всеми силами пытается в себе подавить. Поэтому ступать в эту тему нужно осторожно и говорить об этом нужно не с каждым – это касается и «Эмпатии Манучи», и жизни в целом.
У журналистов есть такой трюк – по себе знаю: разговоры о детстве быстро позволяют расположить к себе собеседника. Скажу сразу, этот метод не безотказный. На самом деле самое правильное – найти с гостем точки соприкосновения, общие темы, которые вам одинаково интересны.
Лично я в детстве был абсолютным чудовищем – просто оторви и выбрось! Это сейчас я стал приличным, но только из-за того, что достаточно нахулиганил в то время. Именно это помогает мне выйти на контакт со многими моими гостями, когда они рассказывают похожие истории – ребята, я вас прекрасно понимаю, у нас с вами почти общее прошлое!
Но это не единственное, что врезалось в мою память из детства. Хулиганство – это так, фон, на котором происходили действительно значимые события, сформировавшие меня как личность. Давайте я более подробно расскажу об одном из них.