– Да и ладно, чистоплотный ты наш, это мы как-то и без этого обходимся, – насмешливо фыркал Волк.

Катя с мамой вычесывали из волчьей шкуры старые репьи, щепки, опилки, комки сбившейся шерсти. Под их руками шерсть начинала блестеть и переливаться густым бурым отливом.

– Так ты действительно знаешь где она? – спросил Сивка у Волка.

– Да, сова точно её описала. Это Баба-Яга. Больше некому! Она вылечила глупого совенка, который столкнулся с машиной на ночной дороге, да ещё и говорила по-совиному. Правда, это было лет пятнадцать назад, но я уверен, что найду её, – уверенно ответил Бурый. Волк отзывался и на это имя.

Катя наблюдала, как волчья шкура меняет цвет от грязно-коричнево-серого до густо-каштанового и размышляла о том, что вот с Бабой-Ягой ей сталкиваться совершенно не хочется. Она ее просто боится. И людоедка, и злодейка настоящая, особенно для детей.

Видимо, Катина мама думала о том же.

– А Катерине обязательно с Ягой встречаться? Она же сама волшебница, её-то будить не надо! – сказала Катина мама.

– Волшебница, конечно. Ну, как волшебница – ведьма по-нашему. И когда-то сама могла много чего делать. Но, когда я её видел последний раз, а с этого момента уже лет семьдесят прошло, летать она уже не могла. Ступа замшела. Метла еще слушалась, но с большим трудом отрывалась от земли, на метр, не выше. И летала медленно совсем. Изба, правда, бегала, – обстоятельно ответил Баюн.

– Уже нет, – проворчал Волк. – Сова говорила, что Яга живет в избенке, вросшей в землю почти до окон. Не сомневаюсь, что под землей куриные ноги. Надо искать Ягу, – он покосился на Катину маму и добавил: – Яга для Кати не опасна.

– А для кого опасна? – спросила она.

– Для того, кто может к ней прийти за волшебством. Это да, с такими нахулиганить она может, конечно. Но Катю не обидит. Она крещенных людей просто так тронуть не может. Ей и раньше-то не очень такое удавалось, разве что человек сам ей себя передает, это я про этих жаждущих колдовства. Катюша же к ней не за этим пойдёт. Тем более, кто бы ей позволил Катю обидеть! – Волк ухмыльнулся во всю пасть, да как-то так нехорошо, что стало жаль любого, кто посмел бы Кате навредить, хмыкнул и продолжил: – А вот помочь она может, особенно, если к ней с уважением, это она любит. Знает она много чего. Да и много чего полезного у нее было. Одно золотое блюдечко чего стоит. Если оно работает, наша задача станет гораздо проще.

– Золотое блюдечко она давненько куда-то подевала. А вот я кое-что полезное у неё оставлял, – задумчиво протянул Баюн. – Так-то оно бесполезно уже было, а теперь, может и наоборот, заработает. Короче, хорошо бы зеркальце моё у Яги забрать!

В этот момент дверь в гараж распахнулась, и вошла бабушка с огромной кастрюлей еды. Она торжественно сняла со стеллажа тазик, вытерла его чистым полотенцем и выложила в него гору ароматного мяса. Волк глубоко вздохнул и слизнул эту гору одним движением языка. Бабушка тут же доложила ещё и ещё, пока кастрюля не опустела.

– Спасибо! – невнятно проговорил Волк, дошел до огромного ковра, расстеленного на полу, лег на него и блаженно раскинул лапы. – Как же хорошо!

– Нда, как-то очень накладно получается тебя кормить, Волчок… – протянул Баюн. – И мне не оставил! – обиженно пробурчал он, обнюхав тазик.

– Да, что ты Котик! – встрепенулась бабушка. – Тебе обед тоже готов, – она торопливо вышла из гаража и тут же вернулась с полным подносом, на котором стояли несколько мисок.

Волк насмешливо покосился на Баюна, неторопливо смакующего еду то из одной миски, то из другой.

– Да, а ведь ты прав. Нас с тобой прокормить, это, знаешь ли, непростое дело! – сказал Волк. – Интересно, а у Яги самобранка работает?