«…Только на месте угодливости и покорности начальству у них появляется столь же холуйская жестокость к зависимым от них людям. Власть шариковы получили раньше, чем, хотя бы, основы культуры и образования..»
Как здорово он написал! Только за одну эту фразу ему можно было уже поставить «пять». Но дальше Мякишев, словно забыв об основной теме, продолжал:
«…Булгаков на свой страх и риск экспериментировал над живым существом, превратив против его воли из собаки в человека. Это, конечно, фантастика! Но как было бы здорово, если бы нашелся такой вот профессор Преображенский, который своим фантастическим экспериментом мог бы перенести человека по его желанию, например, в прошлое. Чтобы он, этот человек, изменил бы там некоторые события, предотвратил бы беду. Что-нибудь типа машины времени. P-раз, и ты уже там, где тебе необходимо быть – в том месте и в то время.
Я бы сам с удовольствием поучаствовал в таком эксперименте вместо Шарикова. Я бы попросил этого профессора, чтобы он перенес меня на семь лет назад на конец июня, когда мы всей нашей семьей отдыхали на море. Тогда я бы ни за что не позволил своим родителям поехать на ту проклятую прогулку по горному серпантину. И они остались бы живы, не упали бы в пропасть из-за отказавших вдруг тормозов, и мы бы сейчас жили все вместе: я, мои родители и бабушка, которая не отпустила меня тогда с ними на эту прогулку…»
Вера Ивановна знала про эту семейную трагедию семьи Мякишевых. Тогда Саша только-только закончил первый класс. Они, учителя, узнали обо всем только в сентябре. К сожалению. Каково же пришлось маленькому мальчику без поддержки взрослых в тот момент! Прошло семь лет, а душевная травма у него осталась до сих пор. Бедный мальчик! Учительница, вздохнув, вывела под сочинением Саши Мякишева большую красную пятерку – быть может, единственную за все время.
Когда Алексей с Сашком, – как теперь он называл своего товарища по несчастью, подошли к школе, уроки были в самом разгаре. Внешне школа, как и его общежитие, ничем не отличалась от той, из другой жизни. Разве что палисадник сбоку от входа был более ухожен – цветов побольше, да и огорожен он был теперь невысоким пластиковым декоративным заборчиком ярко-зеленого цвета.
– Ну, вот, говорил я тебе, что в этом мире все гораздо красивее! – сказал Алексей хмурому Сашке. – Выше нос, дружище!
Алексей бодрился, в то время как у него самого на душе скребли кошки. Ведь он и сам не знал, что они увидят здесь. Он опасался отнюдь не за себя. Кто его самого здесь знает в этом городе, кроме директора? Никто! А Сашок проучился здесь восемь лет, вернее – там. А, впрочем, чего загадывать, будет видно! Они зашли в школу. Охранника на посту не было, как не было и самого поста!
«Интересный факт!» – отметил про себя Алексей и посмотрел на своего спутника. Тот, казалось, ничего не заметил, поглощенный собственными мыслями. Лицо у него было сосредоточено, губы плотно сжаты.
– А пойдем-ка к кабинету директора, а? – Алексей тронул Сашка за плечо. Тот даже вздрогнул от неожиданности. Да, видать, не просто ему сейчас!
– Да-да, – рассеянно произнес Сашок, – конечно, пойдемте.
Они поднялись на второй этаж и подошли к кабинету. Сашок вдруг остановился.
– Алексей Алексеич, а можно, я с вами туда не пойду? Вы идите один, а я вас здесь подожду. Вдруг он меня не узнает? Вдруг я уже здесь не учусь!
На Сашку было жалко смотреть. Алексей прекрасно понимал его состояние. Неокрепшая психика девятиклассника, попавшего в чужой мир и, возможно, потерявшего всех, кто ему дорог, была, судя по его состоянию, на грани срыва.