– Вот как! А я хотела тебя обрадовать: моя работа над проектом близка к завершению. Мне обещали дать отпуск сразу за три года. Так что у нас будет время подумать над вопросом, который тебя волнует.

– А тебя?

– И меня. Мне ведь тоже уже не двадцать.

– Только поэтому?

– Даня, не цепляйся к словам. Давай ужинать и спать. Завтра у меня будет слишком напряжённый день. Надо как следует отдохнуть.

Но выспаться у Анжелы не получилось. Уснуть мешали мысли о муже, о его постоянной сексуальной озабоченности и нежелании понять собственную жену, а также о детях, которых нет, но которых давно пора заиметь.

В отделе она появилась в прескверном расположении духа, мрачная и отрешённая, чего не мог не заметить её непосредственный начальник, Занин Аркадий Потапович.

– Анжела, зайди-ка ко мне, – сказал он приказным тоном, рассчитанным для ушей других подчинённых, которые знали, что их коллега – не только ведущий специалист, но и любимица (не путать с любовницей) начальника отдела программирования.

Занин любил дисциплину, а во вверенном ему отделе, где из тридцати двух подчинённых двадцать составляли женщины, совсем непросто было поддерживать порядок и рабочую атмосферу. Анжела являлась ключевым игроком в его команде, ей многие коллеги завидовали и откровенно недолюбливали. Начальник хорошо знал о климате в коллективе и поэтому старался не подставлять ведущего сотрудника под удары менее талантливых, но более амбициозных коллег. Только в своём кабинете Аркадий Потапович мог позволить себе тёплые и дружеские нотки в голосе.

– Опять в семье неприятности? – спросил он отеческим тоном, когда Анжела прикрыла за собой дверь.

– Устала я, – тяжело опускаясь на стул, ответила женщина. – От работы, от вранья, от завистливых коллег. От всего.

Занин пододвинул своё офисное кресло поближе к Анжеле, присел на него и мягко сказал:

– Я тебя очень даже понимаю. У самого дома сплошные неприятности. Да и начальство моё не слезает с меня: давай, давай! Не успел прийти сегодня на работу, как генеральный вызвал к себе и отчитал за задержку нашего отдела. Бесполезно объяснять этому тупому академику, что искусственный мозг – это не искусственная рука или нога. Мозг – материя тонкая. Но разве это может понять старый маразматик? Знаешь, что он мне заявил? Что сегодня комиссия будет проверять первые результаты нашей работы.

– Но ведь мы только в начале пути! – воскликнула Анжела. – Сегодня у нас по плану работа с актёрами, которые будут обучать нашу Иру эмоциям.

– Вот они и хотят посмотреть, как мы работаем.

– Кто «они»? – удивилась женщина.

Понизив голос до шёпота, Аркадий Потапович ответил:

– Спецслужбы. Эти ребята давно интересуются нашим проектом. Я вообще думаю, что «Роскосмос» – прикрытие. На самом деле заказчиком является куда более секретная организация. Но нас это не должно касаться. Мы только выполняем свою работу. Попрошу тебя никому о нашем разговоре не рассказывать.

– Мне и самой показалось странным: зачем обучать робота эмоциям, если его собираются отправить на Марс? Кому там нужна его мимика? Разве что марсианам, если они встретятся.

– Только, ради бога, умоляю тебя, не брякни чего-нибудь лишнего при посторонних. А посторонними для тебя являются все, кроме меня. Запомни это. Иначе у нас могут возникнуть большие неприятности.

– Хорошо, я поняла вас, Аркадий Потапович. Мы просто будем делать свою работу. Актёрам назначено на десять. Когда ждать комиссию?

– Конкретно не сказано. Но думаю, что эти люди уже здесь. Постарайся собраться, забудь о неприятностях и домашних проблемах…

– Вам легко говорить! – воскликнула Анжела. – Это же не ваша жена привела в дом любовницу!