– Привет, Лина, – сказал я, пытаясь улыбнуться.

– Привет, – ответила она.

И уже, обратившись к молодому человеку, сказала:

– Платон, не бойся, это Витя – наш друг. Давай, поздоровайся.

Но тот по-прежнему стеснялся и оставался безмолвным.

– Ладно, Платон, ступай к Мире Михайловне, а мне ещё надо поговорить, – распорядилась девушка.

Толстяк осторожно вышел из своего «убежища» и тяжелой походкой стал подниматься на шестой этаж по лестнице.

– Витя, ты что-то хотел мне сказать? – спросила она, когда мы остались одни.

– Да, Лина, хотел. Хорошо, что мы встретились.

– Ну, говори.

– Понимаешь, я не знаю, как строить отношения с Красовской. Она действительно какая-то странная. Сначала вроде всё шло хорошо, но потом…. Её резкие смены настроения вводят меня в ступор, это несколько непривычно. Взяла, расплакалась из-за картины…

– Ничего привыкнешь. Ты же чуткий человек, просто необходимо «поймать её волну» и всё встанет на свои места. Сейчас я иду к ней, и мы обязательно переговорим на счёт этого.

– Лина, только прошу, не говори Мире Михайловне, что я жаловался тебе, а то как-то нехорошо.

– Ладно.

– Я там тебе свою книгу оставил.

– Спасибо, Витя.

– Не за что.

– Ты сегодня уже не вернёшься?

– Не вернусь. Красовская меня отпустила до завтра.

– Тогда до встречи.

– Пока.

Нажал кнопку вызова лифта, и дверь открылась. Лина вошла в кабинку, последний раз махнув мне, сказала:

– Ну, всё иди.

Не стал ждать, когда дверь лифта закроется, направился в сторону выхода из подъезда. В этот момент из квартиры на первом этаже вышли двое парней – те самые, которые вчера здесь курили.

– Эй, ты! – окликнул меня один, который был повыше. – Ты к художнице ходишь, что на шестом живёт?

– Да, – ответил я.

– Тоже художник? – опять спросил он и начал смеяться.

Его смех подхватил мелкий.

– Витя, не разговаривай с ними, – вдруг сказал Ден.

От неожиданного вступления внутреннего голоса я вздрогнул, и парни уловили мою реакцию.

– Дед, ты чего такой пугливый? – поинтересовался высокий.

Странно, что он назвал меня «дедом». Неужели я кажусь таким старым?

– Витя, уходи! – волновался Ден. – Быстрее!

– Мне надо идти, – сказал я, чувствуя, как мои ладони стали влажными.

– Не бойся, дед, просто нам хотелось понять, откуда берутся такие придурки? Вас, что специально в художественном училище этому обучают?

– Не понимаю. О чём Вы?

– Когда идёшь, ты же постоянно с кем-то разговариваешь.

– И эта художница тоже такая, – подтвердил мелкий.

– Ну, я и говорю! Ходят чего-то себе лопочут…

Неожиданно у меня началось сильное головокружение, всё поблекло вокруг, я начал задыхаться. Это были признаки подступающей «панической атаки». Те, кто страдает такого рода состояниями, поймут, как это тяжело. Мне хотелось быстрее выбраться на воздух.

– Разрешите пройти, – «выдавил я из себя», сделав шаг на лестницу, ведущую к выходу из подъезда.

Но, не рассчитав, оступился и полетел со ступенек вниз. В последний момент успел ухватиться рукой за перила. Это меня спасло, а то мог бы и расшибиться. Под громкий смех молодых людей я распахнул входную дверь и, шатаясь, словно пьяный, вывалился на крыльцо дома.

– Нет, ну ты глянь! – говорила престарелая прохожая своей спутнице, указывая в мою сторону. – Надо же так «нажраться». Фу, пьянь!

– Вот времена-то настали, – согласилась вторая. – Жуткое дело!

– Куда государство катится?!

– Был бы Сталин, он бы навёл порядок.

– Да, да.

– Ладно, идём. Чего на это быдло смотреть.

Нисколько не сомневался, что это они про меня. Что со мной? Не могу стоять, всего «колотит». Тем не менее, сделал над собой усилие и, придерживаясь о стену, поднялся. Небритый, фингал под глазом. На кого я сейчас похож? Жалкое зрелище. Господи, когда же это всё кончится?! Уж лучше бы я сдох!