Буржуазия в определенный исторический период была революционной, поскольку она делала возможным значительно более высокий уровень развития производительных сил по сравнению с предыдущими формациями, но она была революционной, прежде всего, с точки зрения капитала, продуктом которого она была и чье реальное правление она сделала возможным. Таким образом, пролетариат имел право только на крохи, более или менее существенные в зависимости от исторических периодов и интенсивности классовой борьбы, крохи, бросаемые ему правящим классом и способствующие движению капитала. Его роль, благодаря его антагонистической позиции по отношению к буржуазии в производственных отношениях, могла заключаться лишь в том, чтобы с самого начала вести непримиримую войну против буржуазии, главного оплота капиталистической эксплуатации, наряду с государством. Рабочий класс не должен был сотрудничать ни с одной из буржуазных сил, даже с самой демократической, и не должен был пытаться играть роль их заменителя, чтобы «ускорить Историю», в том случае если эти силы покажут свою нерешительность или даже откровенный и упорный отказ от ликвидации старого режима (остатков феодализма).

Из-за ограниченности концепции политической стадии, на которую должен был вступить пролетариат, и из-за тактики, которую он и Энгельс отстаивали для достижения этой цели («непрерывная революция» и т. д.), Маркс во время его жизни, а затем и Энгельс в значительной мере проложат путь для социал-демократии, и особенно, и прежде всего, для немецкой социал-демократии.

– Социал-демократия при жизни Маркса или… «капризы пролетарской партии в Германии»

«Во всех своих произведениях я никогда не называл себя социал-демократом, а называл себя коммунистом. Для Маркса, как и для меня, совершенно невозможно использовать такое эластичное выражение для обозначения нашей концепции». (Энгельс, 1894 г. Введение в брошюру со статьями, опубликованными в «Volksstaat», журнал эйзенахцев, с 1871 по 1875 г.) «Кем бы я ни был, я не марксист!» (Маркс, в заявлении, изложенном Энгельсом в письме Полю Лафаргу от 27 августа 1890 г.)

Вышеупомянутые утверждения, казалось бы, подтверждаются тем обстоятельством, что до слияния с лассальянцами «Allgemeiner Deutscher Arbeiterverein» [Всеобщей ассоциации немецких рабочих] (ADAV) на Конгрессе в Готе в 1875 году Маркс и Энгельс, по-видимому, обладали четким политическим видением, именно коммунистическим видением, в отличие от социал-демократических течений и особенно их «сторонников» в «Социал-демократической рабочей партии», основанной в Эйзенахе в 1869 году. Утверждения интеллигентских «знатоков Маркса» относительно эволюции «рабочего движения», принадлежат, однако, к области лживой интерпретации. Ибо, помимо нескольких заявлений апостериори, призванных служить самооправданием, «отцы-основатели» на практике дали свое одобрение (несмотря на существование «частной» критики «лидеров», распространяемой через черный ход личной. корреспонденции) политике «немецких марксистов» – сначала ADAV между 1863 и 1869 годами, затем Эйзенахской партии с 1869 по 1875 год, и, наконец, «объединенной» партии после 1875 года – политике, которая с самого начала имела социал-демократический характер. Это обстоятельство позволяет увидеть в перспективе знаменитые «уступки» лассальянизму в «Готской программе», которым приписывается отцовство всех «отклонений»: реформизма, легализма, ревизионизма…. Почему? Потому что ввиду отсутствия революционной буржуазии в Германии после 1848 года, когда эта страна объективно стояла на пороге необходимого этапа своей «буржуазной политической революции» (как Англия в 1646 году и Франция в 1789 году), именно Маркс и Энгельс лично разработали полностью социал-демократическую политическую тактику для немецкого пролетариата. По их мнению, немецкий пролетариат должен возглавить движение за демократические требования, заменив буржуазию – великих магнатов промышленности и финансов – которые, ввиду неспособности утвердиться на политической арене, вступили в союз с полу-феодализмом в лице крупных землевладельцев Пруссии и их представителя Бисмарка. Еще до 1848 года Маркс создал – в стиле, перенасыщенном метафорами – настоящий «идеологический салат», который предвосхищал последующие разработки этой тактики: «Если мы сравним кроткую, трезвую посредственность немецкой политической литературы с этим титаническим и блестящим литературным дебютом немецких рабочих; Если мы сравним эти гигантские детские представления пролетариата с карликовыми размерами изношенных политических башмаков немецкой буржуазии, то мы должны предсказать блестящее будущее этой немецкой Золушке. Следует признать, что немецкий пролетариат является теоретиком европейского пролетариата, так же как английский пролетариат является его экономистом, а французский – его политиком. Следует признать, что призвание Германии к социальной революции так же классично, как и ее неспособность к политической революции». (