Я смущенно улыбнулась, попыталась поддержать разговор:

– Мой папа разводит охотничьих собак и ни к кому их не ревнует. Зато они готовы любого загрызть, защищая его.

– Приятно познакомиться, Энрике. Меня зовут Алан. – Честно сказать, резкая смена темы мне не понравилась. – Просто Алан. Без фамилии.

– Ну здравствуйте, просто Алан. Мое имя вы знаете. Правда, если хотите, можете называть меня «Эни».

– У вас очень красивое имя, Эни.

Повисла неловкая пауза. Я не привыкла получать комплименты, поэтому, кажется, слегка покраснела. Алан тоже покраснел: он выглядел так, словно не привык эти самые комплименты делать. Мне вдруг стало легко и весело, захотелось пошутить по этому поводу. Но, увы, ничего остроумного я так и не придумала.

– От кого вы прятались в библиотеке?

Тоже мне вопрос!

– Ни от кого не пряталась, книги выбирала. А вот к кому вы так торопились, что даже сбили меня с ног?

– Хотел посмотреть на жеребенка.

– Лукавите, Алан.

– Почему же лукавлю, Эни? – Он усмехнулся, копируя мои интонации.

– К возлюбленной вы торопились, верно? Какая она, ваша возлюбленная? Наверняка красавица и умница. С даром… Ну, скажем… Замедлять ход времени, когда вы вдвоем. Ведь, говорят, влюбленных время не щадит, пролетает быстро и незаметно, – я подмигнула.

Кажется, эта фраза встречалась в одном из романов, которые Лилия читала часами напролет, забравшись с ногами в мое любимое кресло. Когда я просила уступить, она делала вид, будто не слышит.

– А вы, значит, наделены даром узнавать чужие мысли?

Я неуверенно улыбнулась. Судя по изменившемуся тону, моя милая шутка задела молодого человека.

– Надо же, я ошибся, – добавил Алан. – Совершенно забыл, что у вас нет дара.

Слова прозвучали как хлесткая пощечина, в душе поднялась бессильная злость: как же так, дядя ведь обещал, что в его доме никто не будет указывать на мой недостаток. Что, и тут терпеть подколки? Я вскочила с кушетки, стремительно вышла за дверь.

– Энрике, куда вы?! – Алан бросился за мной, схватил за больную руку. – Я что-то не так сказал?

– Ау! Отпустите. Не желаю находиться с вами в одной комнате.

– Из-за дара, да? Мне Фернвальд об этом рассказал. Простите, я не думал, что обижу вас, подняв эту тему.

– Какой вы нечуткий.

Я немного успокоилась и решила поддержать начатую ранее игру:

– Нечуткий. Поэтому у вас и нет возлюбленной. Я права?

– Прошу, давайте оставим эту тему, – Алан дернул плечом. – Лучше посмотрим жеребенка.

Прежде чем направиться в конюшню, мы зашли на кухню, перехватили по ароматной лепешке с мясом. Прикрыв глаза от удовольствия – специи дразнили кончик языка, – я думала о том, что, оказывается, умею флиртовать. Пусть наивно и нелепо, но умею. Откуда только взялась эта смелость – спрашивать незнакомого человека про возлюбленную, нести околесицу, цитируя девичьи романы?.. И почему этой смелости не было, когда Ричард нашел меня под плакучей ивой?

В конюшне Вешенка, серая в яблоках, встретила нас приветственным ржанием. Сил ей хватало лишь на то, чтобы время от времени приподнимать голову. Доктор Верьо возился с жеребенком. Я аккуратно присела рядом, похлопала Вешенку по шее, по вздымающемуся и опадающему боку.

– У тебя красивый малыш. Ты умница.

Лошадь тихонько заржала, словно ответила.

– Да уж, роды были не из легких, – Верьо выглядел измученным. – Но Вешенка у нас храбрая и умная, замечательно справилась.

Алан застыл посреди стойла, словно впервые тут оказался. Взглянул вниз, брезгливо поморщился, постучал туфлями друг от друга, стряхивая приставшее к носку сено.

– Кстати, – вдруг воскликнул доктор. – Этот жеребенок – подарок богов вам, леди Энрике. Давненько у нас не бывало гостей и не рождалось жеребят. А тут разом и вы, и этот малыш. Так что, думаю, именно вам следует выбрать ему имя.