Его работа сродни чуду, но пока он чувствует, что справляется, пусть и на пределе возможностей. Он уже вытащил и отцепил четырех крупных рыбин, леска натянута, наживка сделала свое дело. Шепотом ругает Эктора, который скорчился на корме, вопит и отказывается вычерпывать.

Он думает, ты понял, как только его увидел. Это было в его походке, его осанке, в этом крохотном подбородке.

Вода, осознает он, уже добралась до лодыжек. Он разворачивается к Эктору, криком велит вычерпывать, но голос относит в сторону. Подсекает перемет, шагает на корму, хватает ведро, привязывает к нижней скамье.

Шипят соленые брызги.

Вопли Эктора переходят в шепот.

Боже милостивый, пожалуйста, я не хочу умирать.

Вой ветра, который сочится сквозь тьму.

Час длится целую жизнь. Дальняя часть сознания Боливара что-то говорит, но он не прислушивается. Работает за двоих: вычерпывает воду, тянет перемет, вытаскивает рыбу за рыбой, бросает в холодильный ящик, который уже наполовину заполнен тунцом и несколькими акулами.

Это точно лучшее место, думает он. Еще пару часов – и начнет светать.

Он встречает удары волн, слыша, как Эктор всхлипывает. Время от времени юнец начинает вычерпывать, но прекращает, когда его накрывает волной.

Все очень просто, думает Боливар. Выжить. Беспрекословно исполнять то, что требуется. А мальчишка дурак. Ничему его не научишь.

На променаде из этой истории выйдет хорошая байка. Такого юнец точно не переживет.

Боливар оборачивается и рычит.

Очнись, мы справимся.

Это похоже на шепот. Осознание, что он игнорирует собственные чувства. Затем ветер меняет регистр. Сердце трепещет. Разум проговаривает словами то, что давно сказали ему чувства. Это еще не предел.

Лодку сильно встряхивает, и Боливара отбрасывает на спину. Их почти уносит в пасть волны. Он оборачивается и видит, как Эктор, сидя на корточках, целует ожерелье с распятием. Призывает мать, отца, Господа Бога.

Боливар запутался в леске. Он встает, выдирает крючок из рубашки, разрывая плоть на ребре.

Он смотрит в лицо урагану с северо-востока. На западе, вероятно, уже светает.

Как не вовремя, думает он.

Боливар хватает перемет, разделочный нож, начинает пилить леску. Когда та соскальзывает с носа, он поворачивается к Эктору, яростно дергает его за свитер, и они оказываются лицом к лицу. Эктор разевает рот, глаза жмурятся от прямого луча фонарика, от надвигающейся тьмы, распятие выпадает изо рта.

Боливар с силой встряхивает юнца.

Очнись, кричит он, пора уходить. Мы справимся. Ты просто должен вычерпывать. Мы утонем, если наберем еще воды.

Не поймешь, плачет он или пытается отереть глаза от морской пены. Затем начинает кивать. Подходит к ведру, хватает его обеими руками и, будто охваченный внезапной яростью, начинает вычерпывать.

Боливар заводит мотор.

В сером мареве Боливар правит лодкой и, яростно моргая, косится на компас. Наблюдает, как колеблется стрелка. Как валы заслоняют небо. Он бросает лодку в каждую ложбину, выжимая дроссель, потом замедляя ход. Каждый раз они съеживаются, принимая удар волны. На миг Боливар воображает, что они в доисторических временах, застигнуты вечной бурей, и время останавливает ход, и нет ни дня, ни ночи, ни расстояния, которое поддается измерению. Мир, каким он был когда-то или каким ему еще предстоит стать.

Он думает о Розе, мысли странствуют по ее коже к бедрам, к длинным костям ее бедер. После стольких лет, когда он просто смотрел на ее тело. Каждую ночь ложиться с ней в постель и навсегда избавиться от боли желания. Что он ей скажет. Вчера я был беден – сегодня богат, такова жизнь рыбака.