Всё покрылось туманом… Казалось, что я умер. Я ничего не видел, ничего не слышал, не мог вытащить голову из бетонных тисков.

Мне показалось, что через целую вечность, кто-то погладил меня по плечу, потом взял за руку.

– Пожалуйста! – мысленно взмолился я. – Вытащите меня отсюда! Ну, пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА! Нет больше сил терпеть!

Я почувствовал, что вокруг меня люди. Возможно, скорая, МЧС, милиция, все они пытаются мне помочь.

Давление на голову слабело. Они дробили бетон перфоратором. Это было долго, очень долго… Я ждал…

Была резкая боль, когда они отрезали мне часть правого уха. Но это было не важно, совсем не важно. Скоро я окажусь на свободе, смогу снова слышать, видеть, поблагодарить своих спасителей.

Какая боль! Кто-то резко дёрнул меня назад. Кажется, мне сломали нос…

Скорее всего, меня вытащили, но я ничего не видел и не слышал по-прежнему. Не мог открыть глаза. Возможно, их у меня уже и не было?! Кто-то обнимал меня, наверное мама. Куда-то меня повели… Прочь из квартиры. Я не хотел уходить, мне было страшно, я сопротивлялся. Что-то мне подсказывало, что это ещё не конец моих мучений.

Укол… Всё тело стало ватным… И я провалился во тьму…

Очнулся я, судя по удушающему запаху лекарств, в больнице. Они прочистили мне нос и уши. Теперь я мог слышать и нормально дышать. Это первое, что я отметил после пробуждения. А вот зрение почти пропало. Мир для меня состоял из размытых пятен. Иногда они немного двигались, но не более того. Боль никуда не ушла.

Одно из живых пятен, видно, долго сидело рядом, теперь оно поздоровалось со мной, представилось сержантом Иванюком. Долго расспрашивал меня о том, как такое со мной произошло, очень подробно интересовался той тенью, её обликом. Я всё честно рассказал. А он почти и не удивился.

Вот что, как я потом понял, было странно. Но тогда я был ещё слишком слаб. Завершив допрос, сержант Иванюк пожелал мне скорее поправляться и попросил постараться заснуть. Что я и сделал.

Опять же не знаю, сколько я проспал, и через сколько времени меня разбудили. Теперь они хотели, чтобы я встал и пошёл с ними. Я спросил:

– Куда вы меня поведёте?

Сказали, что на операцию. Зрение ещё можно спасти, если поторопиться. Но нехороший холодок в груди не отпускал.

Мы долго куда-то шли. В конце концов, меня вывели из больницы и усадили в машину. Кроме меня там было ещё несколько человек. Меня посадили между двумя людьми, и мы поехали. Атмосфера в пути была крайне напряжённой, всю дорогу они не перекинулись ни единым словом, ни друг с другом, ни тем более со мной.

Когда мы остановились и вышли из машины, вокруг была уже ночь. Они сразу же железной хваткой взяли меня под руки повели. Мы зашли в какое-то здание и начали спускаться. Я насчитал девять этажей вниз. Уже на третьем пролёте я понял, что ни о какой операции не может быть и речи.

Предчувствие меня не обмануло: кошмар продолжался. Я попытался вырваться из их лап, но несколько мощных ударов под дых заставили меня покориться своей жуткой судьбе. То ли от испытываемого мною страха, то ли от чего ещё, но зрение моё стало проясняться. В конце спуска я увидел просторный зал и тёмные фигуры по его периметру. Вероятно, это были люди в длинных чёрных балахонах, хотя я до сих пор не уверен.

Меня вывели в центр зала, тут мои стражи отпустили меня, и приказали раздеться, снабдив для верности указания двумя ударами в челюсть. Хотелось заплакать: «Ну, за что мне всё это? Что я такого сделал в жизни? За что зло выбрало меня». Меня переполняли страх и ненависть к мучителям.

Когда я разделся, ко мне подошли несколько человек, и уложили меня на то, что вначале мне показалось столом в центре зала. Но теперь понял, что это не так. Это был алтарь.