Я хлопнул себя по голове, с пониманием того, какой я дурак, потому что чуть не зашёл в чужую квартиру. К тому же, в которой находились хозяева. Стараясь шуметь замком как можно тише, я вынул ключ из скважины и тихо вернулся к лифту. Спустившись на первый этаж, я вышел на улицу.

Однако, чувство полного недоумения сразило меня наповал. Подъезд был именно мой. Постояв немного и обдумав происходящее, я с опаской снова вошёл в свой подъезд. Первое, что я увидел – это ярко горящую лампочку. Я вошёл в лифт. Доехал до своего этажа без приключений. Никакого чувства, что что-то не так, больше не было.

Перед тем, как открыть дверь, я долго прислушивался, и, не услышав ничего подозрительного, вошёл в квартиру. Дверь за собой закрывать я не стал, чтобы в случае опасности моментально ретироваться. Аккуратно заглянул на кухню, там никого не было. И радио тоже нигде я не увидел.

Обследовав всю квартиру, я закрыл дверь на все замки, и лишь после этого взглянул на часы. Время было 15:30.

Я включил телевизор и стал ждать родителей. Они пришли как обычно. Вечером, как бы невзначай, я поинтересовался не приходили ли они в обед домой. Они категорично ответили, что не приходили.

Так куда же я попал, когда в первый раз пришёл из школы? По невнимательности вошёл в другой подъезд? И почему я пришёл домой на два часа позже, чем должен был прийти?

Но, больше всего меня волнует вопрос: что было бы, если бы я тогда открыл дверь…?

Я довольно неплохо помню своё детство. Оно не было радостным, и его никак нельзя назвать счастливым. Рос я хилым, болезненным. У меня было отставание в развитии. До четырёх с половиной лет я не разговаривал, лишь произносил непонятные звуки. Самое яркое воспоминание моего детства, до сих пор вызывает у меня мурашки по телу и липкое ощущение страха, как обычно бывает, когда человек встречается с тем, чего он не может объяснить.

Моя мать растила меня одна, и целыми днями работала, оставляя меня с бабушкой. По её словам, в то время она уехала в другой город и приглядывала за мной, конечно же, бабуля. Она была уже довольно пожилая и с трудом ходила. Я помню её доброе морщинистое лицо и уже блеклые голубые глаза. Бабушка носила смешные платки в горох и платья в цветочек. Пахло от неё всегда чем-то вроде парного молока или свежего хлеба. Я любил залезать к ней на колени и слушать её приглушённый, но всё равно приятный голос.

В тот день бабуля ушла в магазин и оставила меня ненадолго смотреть телевизор. Хотя, она и не была его сторонницей, видимо, посчитала, что он должен меня отвлечь. Помню, что её долго не было, и мне стало очень страшно. Ведь я, как и все маленькие дети, очень боялся, когда взрослые задерживались.

Когда я уже начал хныкать, бабуля вернулась. Но без каких-либо покупок. Хоть ей и было тяжело ходить, она никогда не показывала виду. Когда же она вернулась, было заметно, что ей очень больно. На её глазах были слёзы. И я сам заплакал, но она стала меня успокаивать, и, в конце концов, я уснул.

В следующие дни я стал замечать странности. Но в том возрасте, конечно же, не связывал их между собой. Я просто отмечал, что что-то изменилось в поведении бабушки. Она практически не разговаривала со мной. Лицо её было злое, искажённое, а ещё от неё стало странно пахнуть. Сладко так, но, между тем, жутко неприятно. Она исправно варила мне кашу, укладывала спать, но когда я хотел залезть к ней на колени, то был отруган. Я помню, что тогда долго плакал от обиды.

Запах от неё усиливался. И даже сейчас содрогаясь, насколько отвратительным был этот аромат. Помню, что бабушка, с трудом вытягивая слова и при этом, жутко кашляя, разговаривала с матерью по телефону и говорила, что всё будет хорошо. А как-то утром я проснулся и понял, что бабушки нет…