– Примерно так.

А после подается вперед, обтекая меня своим роскошным изящным телом и накрывает мои губы своими.

Ее губы горячие, мягкие и податливые. Раскрывающиеся навстречу моим с той же легкостью, с которой, я уверен, она раскроется, распластанная по кровати. Я пробую их на вкус, зарываясь пальцами в ее волосы, которые шелком скользят по моей ладони.

Вторая вряд ли смогла бы чувствовать так – под слоями новой перчатки беснуется пламя.

Солливер запрокидывает голову, с губ срывается тихий стон – на миг, когда ей перестает хватать дыхания, а после скользит пальцами по моему бедру. Я перехватываю ее ладонь за мгновение до того, как она ляжет на пряжку ремня.

– Не боишься, что сюрприз окажется несколько смазанным?

– Если только он не у тебя в штанах.

Ее ладонь накрывает мой член и мягко сжимает, в глазах, которые разогрелись до невыносимо-яркой летней зелени – полное отсутствие тормозов.

Мне это нравится.

Что мне не нравится – угрожающее рычание внутри и спазм, на миг перехватывающий запястье под перчаткой стальным браслетом.

И дикое, совершенно нереальное желание увидеть на ее месте Лауру Хэдфенгер. Чувствовать все то же самое – как тонкие пальцы скользят по пряжке ремня, расстегивая его, как повторяют движение молнии.

Как светлые волосы растекаются по моим бедрам, а губы обхватывают напряженную до боли головку. Сжимаются плотно, вызывая хриплое рычание в нас двоих – пока еще мягким скольжением сверху вниз.

Я сам не представляю, когда успел завестись настолько, но у меня действительно стоит так, что каждое движение ее рта отзывается наслаждением, способным вынести контроль с мощью беснующегося внутри дракона. Скольжение губ и пальцев – то расслабляющихся, то сжимающихся плотным кольцом.

Я вижу струящиеся между покрытых чешуей пальцев светлые пряди, как наяву, это «наяву» вышибает из меня все, что я взращивал долгие годы. Ладонью поверх шелка волос – в перчатке, сгребаю их в горсть на затылке, плотно насаживая на себя этот податливый рот. Сильнее и жестче, задавая ритм – до той грани, когда очередной спазм наслаждения переходит в пульсацию.

Мощную, сильную, яростную, которую она принимает в себя без остатка.

Солливер поднимает голову, отбрасывая растрепавшиеся волосы за спину, касается пальцами уголков губ, а после облизывает их.

– Да, ты действительно привык все контролировать, Торн, – сообщает с легким смешком, удобно устраиваясь на сиденье.

– Я этого никогда не скрывал.

Дракон внутри рвется, стирая когти о броню внутренней чешуи, рычит, исторгая пламя, а я смотрю на летящий вокруг нас город, в который флайс ввинчивается с немыслимой скоростью.

Пожалуй, сегодня ночью будет следующий оборот. Нам пора привыкать к тому, что мы – единое целое.

 Эта резиденция – одно сплошное напоминание. Напоминание о семье, а теперь вот еще и о Лауре Хэдфенгер, которая… которая. Я перевожу взгляд на идущую рядом женщину: для нее ничего не изменилось, словно во флайсе между нами ничего не было. Это мне нравится еще больше. Да, она идеальна.

Солливер Ригхарн – просто находка.

Чувствуя мой взгляд, она поворачивается и награждает меня долгим глубоким взглядом в ответ.

– Даже не спросишь, зачем мы здесь?

– А ты расскажешь?

Я останавливаюсь, открываю дверь.

Верраж подрос: он занимает уже гораздо больше места, чем несколько недель назад. Драконенок вскидывает голову, но сейчас меня интересует не он. Солливер смотрит на него, потом на меня.

– Это тот самый дракончик?

Тот самый. Ради которого я отключал щиты.

Хотя кому я лгу, я отключал щиты ради Лауры Хэдфенгер. Как сейчас вижу ее, в коктейльном платье, опускающуюся рядом с ним на колени, и тянущуюся к ней морду с распахнутыми во всю ширину глазами.