Она умчалась в таком же темпе, как и носительница тонких каблуков. Я вертелась в офисном кресле и разглядывала кабинет. В отношении работы Светик большой педант, всё аккуратно разложено по полочкам, серые толстые сегрегаторы стоят ровными рядами, на каждом наклейка с надписью. Когда нужно было что-то найти, Света оказывалась незаменима. Её память хранила информацию гигабайтовыми объемами, она знала где находится и как называется тот или иной материал.

   Подруга вернулась довольная.

– Представляешь, главный не рычал, а наоборот, выписал премию к отпуску. Правда, смехотворную на булавки.

– Так ты же обычные булавки не покупаешь, представляю размер этой суммы, – сказала я, листая предыдущий номер журнала.

– Не так уж и много. А ты чего пришла? Работы вагон, пойдём, провожу, а заодно покурю.

– Да рядом была, деньги принесла.

   Я отложила журнал и взялась за сумочку.

– Мне?.. Какие деньги?

– Что значит – какие? Злотые, евро…. В обменник заходила. Ты забыла или голову морочишь?

– Забыла! Мозг кипит. А сюда зачем принесла? Я здесь зарабатываю, а не трачу, во вторник бы и отдала.

– Ну и что? Твои же деньги.

– Угомонись ты со своей гиперответственностью, – сказала Света, дожевав отбивную. Моё повышенное добросовестное отношение к любым мало-мальски значимым делам для неё было предметом насмешек.

– Не угомонюсь, получается, зря пришла?

– Нет, ты моя кормилица. Только теперь спать хочу, ещё хуже стало.

– Тебе не угодишь, – проворчала я и не осталась в долгу: – Выпей эфедрину, а то уснёшь, не дай-то Бог. Зайдет твой главный, а ты рот открыла и храпишь на рабочем месте.

   Она засмеялась и мы попрощались.

   Находиться в постоянной шутливой конфронтации по любому поводу совершенно обычное дело для нас. Повод неважен, но если не поспорим, то день прожит впустую. Странно, но в этом и есть наша схожесть. Тем не менее, каждая из нас имела собственную «карту мира». При этом Светик, как человек более тактичный и мягкий, старалась преподнести своё мнение исподволь, иногда с хитринкой. Я же правдолюбица с детства – хлебом не корми, дай побороться за истину. С пеной на устах буду отстаивать собственный взгляд, причём, единственно правильный, так мне всегда казалось.


   Долгожданный вторник наступил. Рано утром, на выходе из дома, я приласкала котов.

– Не хулиганьте, хорошо себя ведите, Саньку слушайтесь.

   Животные промурчали что-то в ответ. Феликс попросился на руки, но я ему отказала. Обиженный кот фыркнул, ушёл в комнату и осуждающе оттуда выглядывал. Пушистый Честер посмотрел на своего собрата, проявил кошачью солидарность, засеменил толстенькими лапками и уселся рядом с ним. Две пары круглых глаз выражали укор и порицание, всем своим видом мохнатые питомцы говорили: «Ну вот, опять куда-то понеслась»!

   Наши семьи в полном составе крутились возле Светкиного подъезда. К этому времени серебристый «Фольксваген поло» был набит до отказа.

– А продукты где? – растерянно спросила тётя Зина, заглядывая в багажник, чем переполошила всех.

   Толпа дружно кинулась выгружать вещи в поисках провианта. Как и следовало ожидать, сухой паёк отсутствовал. Возникла небольшая перепалка. Потревоженный муравейник выяснял кто нёс ответственность за сытые желудки матерей и куда эта торба запропастилась. В конце концов, сумка-холодильник отыскалась дома. Чтобы она опять не потерялась, я сунула её на заднее сиденье. Начался обратный процесс по укладыванию вещей.

   Машинка у нас чудесная: вместительная, резвая, экономичная. Она служила не просто автомобилем, а хорошим другом в длительных путешествиях и не раз выручала в разных ситуациях. Мы ласково называли её фольксиком или лошадкой Мэри. Сейчас она была до блеска начищена Славкой и Виталиком, Светкиными сыновьями, и нетерпеливо ждала своего звёздного часа.