Я хочу спросить, разве не Максимилиан теперь считается моей семьёй? Но, естественно, не решаюсь…
9. Глава 8
После ухода отца, мы незамедлительно выезжаем в аэропорт.
Я чувствую, что мне не хватает воздуха лифте, а затем и в машине. Тягостная аура заполняет весь салон автомобиля, стягивая мои лёгкие в тугой узел. Волны агрессии, исходящие от Максимилиана, ощущаю на интуитивном уровне, стараюсь лишний раз даже не дышать, чтобы не злить мафиози…
Хотела бы я залезть в мужскую голову и узнать его мысли и планы касательно меня, но боюсь, что мне это совершенно не понравится. Он угрожал мне оружием дважды и обещал превратить жизнь в ад. Что мне стоит ожидать от жизни в Лос-Анджелесе?..
Когда машина подъезжает к частному самолёту, ожидающему у взлётной полосы, я начинаю заметно нервничать. Это мой первый полёт на самолёте. Я никогда не выезжала за пределы Сиэтла, поэтому сейчас очень волнительно представлять свой переезд в другой город с мужчиной, который называет себя моим мужем и дико ненавидит, презирая.
Только поднимаясь по трапу, действительно осознаю, что покидаю этот город и начинаю новый этап своей жизни. Сиэтл никогда не ощущался для меня родным из-за своей постоянно серой и пасмурной погоды, да и многих других факторов. Например, то, что этот город я совершенно не знала и, если бы мне довелось очутиться одной в центре без сопровождения, с большой вероятностью я бы заблудилась. Посмотрим, сможет ли солнечный Лос-Анджелес, город-враг, стать для меня настоящим домом? И если да, стану ли я после этого предательницей для «Genovese Family»?
Первую часть полёта, а особенно в момент взлёта, меня всю колбасит от страха. Несмотря на пустой салон и все свободные места, Максимилиан садится именно напротив моего кресла. Целого самолёта ему, что ли, мало? Или мужчина действительно принялся воплощать свой план в реальность по превращению моей жизни в ад? Если да, то ему это удаётся. Ибо ни один человек в здравом уме не вынесет на себе непрекращающуюся, льющуюся негативную энергию.
Вежливая стюардесса то и дело пытается предложить напитки и закуски, но я отказываюсь, потому что не в состоянии есть или пить, когда напротив тебя сидит озлобленная гора мышц.
– Не трясись, – видимо, устав от моих нервных ёрзаний на кресле, сквозь зубы хрипло говорит муж. Странно называть это слово даже мысленно. А тем более учитывая наши взаимоотношения, уместно ли оно вообще? – Расслабься, как ты это делала под своими ёбарями!
Дыши, Ариела, дыши, ведь ты знаешь, что это всё ложь…
Не выдержав, прикрываю лицо ладонью, слегка потирая глаза. Действительно, расслабься, Ариела, представь, что он говорит это про кого-то другого.
– Спасибо за совет, – сложив руки на груди в защитной позе, чтобы создать между нами иллюзию барьера, тихо отвечаю вальяжно восседающему как царь горы мужчине. – Так и сделаю, – пусть думает, что я действительно кого-то представляю.
Понимаю, опасно играть с Максимилианом, ведь я знаю, на что он способен. Но после его утренних слов уверена, что физического вреда муж мне не причинит, поэтому позволяю себе подобное поведение.
На самом же деле весь оставшийся полёт я провожу в раздумьях о том, что даже не успела нормально попрощаться с мамой и братом. Когда я теперь смогу их увидеть? Позволит ли Максимилиан мне это сделать? Судя по тому, какого он мнения обо мне, вряд ли отпустит в одиночку в другой город, пусть и к семье…
«Но ведь если он узнает правду, то ты снова вернёшь его расположение к себе и доверие», – шепчет внутренний голос. И это правда. Бросаю на мужа взгляд из-под опущенных ресниц, возможно если я сама, добровольно приду в его постель… в процессе он же узнает правду?.. Нужно будет просто потерпеть, стиснув зубы. Смотря на него, вспоминаю вчерашнюю ночь и то, как он касался интимных мест. От всплывших мыслей кажется, что моя кожа начинает гореть в местах его прикосновений. Перед глазами вспыхивает его обнажённое тело и то, как Максимилиан нависал надо мной… резко отвожу глаза к окну и сглатываю. Я должна это сделать ради своей семьи, отец ясно дал мне понять, что я должна делать. Ах, если бы он знал правду, что я натворила…