И наша беглянка смело

Влилась в трудовой коллектив.

Справлялась с делом умело,

Забывая контрацептив…

Привозят однажды на вызов-

Ей дверь открывает братва…

Всю ноченьку без перерывов…

До дома добралась едва.

Один из весёлых ребяток,

Носил словно бы на показ,

Помимо красивых перчаток,

Шапочку «Адидас».

…Родные леса и болота,

Тропинкой знакомой бредёт.

В мозгу одна лишь забота:

– Обратно маманя возьмёт?

А мама, она же ведь Мама!

Увидела издали дочь.

Большая семейная драма-

Проплакали вместе всю ночь.

Тетёшкает внука уж бабка,

К концу мой подходит рассказ.

На память в комоде шапка,

Шапочка «Адидас».

Русь на века

Посвящается моим родителям -

Ивану Антоновичу и Евдокии Степановне

Брёл Иван под руку с Марьей,

Куда глазоньки глядят.

Позади тянуло гарью,

Нет пути теперь назад.

Накатило как-то сразу,

Барин взял девицу силой.

Закипел под шапкой разум,

Поднял Ванька тварь на вилы.

Зная, что прощенья нету,

Обложил соломой дом.

Сунув за щеку монету,

В бегство кинулись вдвоём.

Шли украдкою, оврагом,

Сторонясь лихих людей.

Попадись таким ватагам,

Не оставят и костей.

Хоронились в стоге сена,

В непогоду в шалаше.

Скоро ль будет речка Лена?

Так тревожно на душе.

Был Иван силён в работе,

Топором мог дом срубить.

Старца встретил на отходе,

Шёл на Лену старец жить.

Молвил будто Пётр Первый,

Веру рушит, пушки льёт.

А немчуры вовсе курвы,

С ними царь всю Русь пропьёт.

А в таёжной синей дали,

Почитает Бога люд.

Жизни с душами спасали,

Всякий там найдёт приют.

Вот и шли Мария с Ваней,

К счастью, воле и судьбе.

Наконец зимою ранней,

Вышли к старца той избе.

За высоким частоколом,

Аккуратно словно в строй.

Русским правильным убором,

Встали хаты под горой.

Было трепетно и зябко,

С це'пей рвались кобели.

И ворчит на псов бурятка,

«Кого черти принесли?!»

Отошёл засов дубовый,

Салом смазан на века.

Вот он, мир старинно-новый,

Явно Боженьки рука!

Жмут в руках армяк с котомкой

Ваня с Марьей чуть дыша.

Лишь набат сердечный громко,

Ещё чуть и вон душа!

«Если ворог, – стой на месте,

Коли добрый человек,-

Проходи с женою вместе,

Буде греть ногами снег».

Посверлив гостей глазами.

Пропустив на шаг вперёд.

Бабка с рыжими усами,

Быстро скликала народ.

Трое с рваными ноздрями,

Был один с клеймом на лбу.

Два слепца с поводырями,

К старцу двинулись в избу.

Осенив двумя перстами,

Дружно в горницу вошли.

Старец сладкими устами:

«Расскажите, как дошли»?

То да сё, слова и слёзы,

Чай, похлёбка, крепкий сон.

В снах рязанские берёзы,

Отчий край со всех сторон.

II глава

Потекла своим порядком

Жизнь в обители лесной.

И не всё в ней было гладко,

Но за то в душе покой.

Помолясь шли на работу,

Рвали жилы от тоски.

В хлам исподнее от пота,

Серебром пошли виски.

Марья день-деньской летает,

Отогрелась в девке жизнь.

С Ваней ночками мечтает

Ставить дом без укоризн.

Так в молитвах и заботах

Пролетел почти что год.

Вырос Марьюшкин животик,

Созревает Ванин плод.

Всей обителью сложили,

На юру избёнку враз.

Пели песни и тужили,

Чувств не тратя на показ.

А на Масляной неделе

Повитуха в ясну ночь,

Петухи ещё не пели,

Приняла у Марьи дочь.

Ваня рад,– подмога Маме,

Лишь бы было молоко.

Без родни поднимем, сами,

Вся родня уж далеко.

Нарекли дочурку Дашей,

Всё как в Святцах пишется.

Будь счастливой чадо наше,

Пусть Господь услышит нас.

Жизнь в грехе' – тяжёлым грузом,

Словно нечисти печать.

Вековечная обуза -

Новый день с грехо'м встречать.

Что не венчанные в церкви -

Ваню с Марьей угнетало.

Но крепки их были нервы,

На раздумья время мало.

А годочки, словно стрелы,

Только свист не слышится.

Стал Иван как сахар белый,

Блеск в глазах колышется.

Мял медведь Ивана крепко,

Замерзал в тайге не раз.

Но за жизнь держался цепко

Русич – цельный, без прикрас.

Полон дом детей и внуков,