– Нравится? – Павел устал упал в подползшее ему под ноги кресло. Почесал подлокотник, оно замурлыкало. – Садись, в ногах правды нет. Забирай все, что видишь. Мне это больше не нужно. Просто пальчиком ткни, я пришлю. Я кстати к тебе собирался. Послезавтра.

– Почему? – Арина посмотрела на него и увидела перед собой умершего человека.

Мертвые совершенно глаза, серая кожа лица. Он налил себе что-то в стакан, щелкнул пальцами, и к его собеседнице приползло второе уютное и пушистое кресло. Арина рискнула, усаживаясь, и утонула в совершенно живом и уютном тепле. Через секунду в руке обнаружился высокий хрустальный стакан с чем-то темным. Понюхала… пахло весьма ободряюще.

– Хотел обсудить с тобой свою дарственную. У меня больше нет никого. А ты… распорядишься достойно. И наследники у вас будут. – Произнеся эти ошеломительные слова Паша поднял свой стакан, салютуя Арине и выпил, поморщившись.

Она в ответ тоже хлебнула. Забавная смесь: похоже на салат овощной с черноплодкой. Терпковато, но вкусно.

– Похороны уже завтра? – ей нужно было это спросить.

Очень нужно. Даже зная, как больно ему.

– Да. Утром. Кремация после удара… – голос его вдруг предательски сел, и сил на слова не хватило. – Только так.

– А сын? Почему ты не веришь в него?

Канин выдохнул резко, отставил стакан, подхватил рукой крепко бутылку и стал пить прямо из горлышка. Долго и громко глотал, словно жажда замучила величайшего ведуна. Арина ждала. В этом их разговоре не было места для суеты. Наконец, оторвавшись от темной бутылки, он вытер мокрые губы своим рукавом (надо было знать Канина, чтобы понять этот жест) и ответил:

– Я разговаривал с ним. Он теперь не вернется.

Арина тоже медленно допила свой напиток. Ей было немыслимо жаль этого человека. В каждом великом, бессмертном, могущественном азеркине живет простой смертный разумный. Которому зачастую нужна лишь протянутая другом рука.

– Ты любил ее? – спросила, уверенная, что не ответит. Их племя не любит прямые вопросы.

Но Канин снова ее удивил.

– Знаешь… Да, ты должна точно знать: в нашем народе любовь – редкость очень большая . Есть сделка, есть рациональный подход и продолжение рода. Я так думал всегда.

– А на деле все оказалось не так?

Он в ответ усмехнулся. Впервые за вечер живая эмоция промелькнула на мертвом лице.

– А ты со знанием дела спрашиваешь, как я вижу. Все было также?

Молча кивнула в ответ. Тяжелое бремя – любовь. Непомерный груз и страшная боль.

– Я раньше прозрела. И успела счастливой побыть.

– Ты очень умна и талантлива. А я – слеп и немыслимо глуп. Еще когда я увлекся Венанди, нужно было понять…

Арина вот тут удивилась. Каменный Канин увлекся ледяной и бесчуственной Ди? Ничего себе новости. Удивление это так живо отразилось на бледном лице рыжей ведьмы, что Павел опять усмехнулся.

– Да, было. Комплекс Пигмалиона, если хочешь. Удивлена?

– А что ты понять-то хотел? Мы вообще увлекаемся… – сказала и вспомнила все свои “увлечения,” – куда чаще, чем себе можем позволить.

Не все даже, только последние самые. Благо их было… ей есть о чем вспомнить на кладбище.

– Я тогда все жене рассказал. Идиот. В голову не беря совершенно тот факт, что она меня может любить. Так не бывает, ведь верно? Просто сделка, просто хорошо исполненная роль. А она вдруг расплакалась и уехала утром, в свою экспедицию. Просто сбежала. Любила…

– А ты? Сам что почувствовал?

– Будто кожу вдруг сняли. Запретил себе думать, просто работал и жил. Сына растил вот… Не получилось, наверное.

Простая история о нелюбви. Типичная для бессмертных. Они остывают как звезды. И прожив многие годы, не верят в любовь. Сами себе совершенно не верят. Глупо и лживо все. Очень горько вдруг стало Арине.