– Получите, твари!

Приподнявшись, двумя короткими очередями прижимаю вырвавшихся вперед альгарцев – но ответный огонь тут же вынуждает меня залечь. Высовываюсь справа, распластавшись на земле – короткая очередь, на этот раз точная, сбивает еще одного духа. Последняя пуля сверкнула трассером – прижимаюсь спиной к камню и дрожащими руками меняю магазин. Воинская премудрость, коей обучают еще в учебке – первыми заряжаются два-три трассирующих патрона; по их вспышкам вовремя определяется момент критического расхода боеприпасов.

А песня наша, по всему видать, спета…Единственный танк, следующий впереди колонны с тралом, подорвался на двойном фугасе[31], три БТРа и БМП сопровождения горят. Взвод выбит как минимум наполовину, а то и на две трети – из трех ручных «рогов»[32] с нашей стороны я слышу только один. Командирская машина, на которой следовал взводный, снайпер, пулеметчик с единой «косой»[33], авиа-корректировщик, полыхает и вовсе как гигантский костер – видать духи приложили ее первой, определив в единственном БМП приоритет цели. По сравнению с ней наш БТР еще легко отделался, разгоревшись только сейчас – в момент попадания кумулятивной гранаты бортовая дверь была уже открыта, и часть избыточного давления вместе с чудовищным жаром ушли сквозь нее…

Экипажи грузовиков, незащищенные броней, попали под раздачу в первые же мгновения боя, и, хотя бойцы сопровождения набираются только из бывалых «стариков», половину их также можно смело списать… Как итог, нас осталось едва ли человек двадцать, а на деле и того меньше. Между тем, силы засады духов я оцениваю примерно в сотню голов. Да, у страха глаза велики, обычно число нападавших в подобной ситуации завышается в разы, но вряд ли такую плотность огня смог организовать десяток альгарцев. Одних только бросившихся в атаку духов никак не меньше тридцати человек, а значит…

А значит, это конец. Твою же дивизию, как страшно…Как страшно умирать в свои двадцать лет, когда кажется, что вся жизнь впереди…

Вслед за руками крупная дрожь начинает сотрясать все тело, глаза застилает белесая пелена…Мама, мамочка…Почему же я здесь, забери…

– А-а-а-а!!!

Вырвавшийся из груди крик переходит в плач, я уже жалею не себя, а родных – ведь мама и сестра с месячным племянником, по сути, осиротеют, когда я погибну. Отца давно уже нет, непутевая младшенькая ухитрилась нагулять малыша где-то на стороне, но наотрез отказалась от аборта, и теперь безвылазно сидит с ним и мамой дома, ухаживая за обоими.

Прогрессирующая болезнь матери требует дорогостоящих лекарств, медицинская страховка их не покрывает – и единственным источником дохода, помимо смешных пособий обеих женщин, является мое жалование. Даже рядовые в зоне «А» за счет боевых зарабатывают приличные суммы. Вот только теперь моим останется лишь в пять раз меньшая пенсия – да и то, если мое тело сумеют найти и опознать…

«Не сегодня!»

Изнутри словно опалило огнем, огнем ярости и злобы. «Не сегодня» – эти слова произнес не я – они раздались в голове без моей воли. Но именно они вдохнули силу в ослабевшее тело, готовность драться до последнего!

…В этот раз пробуждение сержанта Рука было уже не столь стремительным и внезапным. Он помнил, что спал, и какой-то частью себя даже во сне понимал, что все происходящее не переживается в настоящем – это всего лишь эпизод из прошлого, навечно врезавшийся в подсознание.

В этот раз Варрон позволил себе немного полежать в кровати, вспоминая тот бой. Да, было жарко, если бы не сержант…Эх, сколько лет уже не связывался с ним, сколько лет в полиции – а ведь всего лишь один поисковый запрос открыл бы Варрону правду…Тогда Дик вытащил не только его задницу, он спас всех уцелевших – и как, отблагодарили ли его люди, воздали ли Дику по заслугам за спасение собственных жизни?