Вздохнула и, повесив полотенце на крючок, накинула халат. Постояв перед дверью, набралась смелости и, нацепив на лицо искусственную улыбочку, вошла в комнату.

– Я – всё. Иди, мойся.

Стэнн молча кивнул и прошёл мимо меня в ванную.

– Чистое полотенце на стиральной машине, – крикнула ему вслед, но он уже закрыл за собой дверь.

Я растерянно огляделась: что-то я хотела сделать, но что? Ах, да. Приготовить Стэнну постель.

Вытащила из комода чистое бельё, застелила диван и, нервничая, присела на краешек, ожидая его возвращения. Сама не понимала, что со мной происходит. В голове был полный кавардак, меня раздирали противоречивые желания: одна моя часть хотела забиться в уголок и поплакать, а вторая – с нервным визгом побегать по потолку и побить об пол тарелки. С трудом удерживая себя на месте, и кусая губы, чтобы не разрыдаться, подумала:

«Шизофреничка чёртова. Истеричка! Так тебе и надо!»

Но чего мне «так и надо», я и сама не знала.

Стэнн появился минут через пятнадцать, когда я окончательно извелась от ожидания. Увидев меня, вежливо улыбнулся:

– Я думал, ты спать легла.

– Нет, я… Я подумала: может, ты чаю захочешь после душа? Налить? – забормотала я, вскакивая и отступая к окну, прекрасно понимая, что этим отступлением снова обижаю Стэнна, но не зная, что сделать, чтобы изменить ситуацию.

– Нет, спасибо. Пожалуй, я лучше лягу, – Стэнн был невозмутим и холоден, но я, глядя на его непроницаемое лицо, откуда-то знала, что он очень расстроен. Я чувствовала его боль, злилась на себя… и продолжала этот дурацкий разговор:

– Да, конечно… уже поздно…

Я стояла и смотрела, как Стэнн вешает на спинку стула одежду, как откидывает одеяло, взбивает подушку… Больше всего на свете я хотела обнять его, почувствовать тепло и силу его рук… и почему-то не могла это сделать. Вот если бы он сам… если бы он догадался о моих переживаниях… но он – благородный, он не пойдёт против моего желания.

И тут меня осенило. Я вспомнила нашу неудачную поездку в Трамен и его слова: «Когда в следующий раз я снова решу, что я – самый умный и лучше всех знаю, что надо делать, скажи мне просто: Трамен. И я пойму, что опять веду себя, как осёл».

Что ж, поймёт – хорошо, не поймёт – так мне и надо, идиотке.

– Стэнн…

Видимо, что-то необычное прозвучало в моём голосе, потому что любимый мужчина замер, так и держа в руках подушку. А я, с трудом продравшись через свои переживания, выдавила:

– Трамен!

И застыла в ожидании его реакции.

Стэнн не двигался несколько долгих секунд, показавшихся мне вечностью. Потом бросил подушку на диван и повернулся.

Я исподлобья смотрела на него, закусив губу и едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Он шагнул ко мне, пытаясь встретиться со мной взглядом, но я опустила голову и закрыла лицо руками, потому что слёзы, наконец-то, прорвали все мои защиты и хлынули ручьём.

И тут я почувствовала на своих плечах руки любимого. Он привлёк меня к себе, прижал крепко и с огромным облегчением выдохнул:

– Селена, ну ты и…

– Ду-у-у-ура, – прорыдала я, уткнувшись ему в грудь.

– Глупышка. Маленькая глупышка. Когда ты, наконец, повзрослеешь?

Стэнн взял моё лицо в ладони и поцеловал – ласково, бережно, так, как умел целовать только он, мужчина моей мечты. Потом поцеловал снова – крепче, жёстче. И ещё раз – долгим, властным поцелуем. Поцелуем человека, имеющим право на эту власть. И я, такая самостоятельная и независимая, почему-то не стала возмущаться и сопротивляться, а с радостью подчинилась исходящей от него мужской силе…

…А потом мы лежали на диване, который оказался слишком коротким для длинноногого начальника Тайной Магической полиции, и поэтому его нижние конечности устроились на валике дивана, смешно выглядывая из-под одеяла. Моя голова покоилась на его плече, его рука обнимала меня. Жизнь была прекрасна и удивительна. Только вот сил не было абсолютно…