– Хорошо, сэнсэй, – соединив ладони перед грудью, поклонился мальчик.

Слова учителя его не удивили. К Акихиро частенько приходили «важные люди», и не всегда ему удавалось назначить встречу на удобное для него время. И тогда Витя занимался самостоятельно, а сэнсэй, освободившись от дел, только проверял, насколько хорошо закрепил ученик пройденный материал.

Витя уже полтора года жил у этого великого мага. Учился, выполняя наказ отца, старательно, и, как-то незаметно для себя, стал его лучшим учеником, обогнав даже тех, кто постигал магическую науку два, а то и три года.

Обучение было разноплановым. Его учили и немагическим боевым единоборствам для развития реакции и силы, и боевой и бытовой магии, и риторике, и вождению различных видов транспорта. Но основной упор Акихиро делал на развитие ментальных способностей мальчика, потому что именно в них увидел главные задатки юного колдуна. И однажды сказал ему, что он станет великим менталистом и даже обгонит в этом своего отца.

Акихиро удивлялся его рассудительности, говорил Анатолию:

– Ты в его годы таким шалопаем был, я думал, не получится из тебя хорошего мага. А сын твой уже сейчас многих моих старших учеников за пояс заткнёт, а что дальше будет? И серьёзен не по годам, словно не одиннадцать лет ему, а все двадцать. Откуда в нём столько мудрости?

Отец посмеивался в усы и отшучивался, а Виктор ловил идущую от него волну гордости за сына. Ведь именно папа с раннего детства приучал его к самостоятельности, учил рассуждать и делать выводы, развивал наблюдательность.

И после таких разговоров старался Витька ещё больше, чтобы не разочаровать отца, чтобы тот и дальше мог им гордиться.

А вот случилась беда – и вся его рассудительность куда-то делась, и он повёл себя, как обыкновенный испуганный мальчишка. Расплакался, забился в угол и десять дней просидел в пещере, упрямо не желая выходить, всем своим видом показывая, как он ненавидит своих тюремщиков. Хотя они ему ничего плохого не сделали. Наоборот – заботились, как могли. И добры были, не обижали его понапрасну.

Только однажды, когда он сдуру попытался объявить голодовку, Валерий, которого он и так ненавидел всей душой, зажал ему пальцами нос и, когда он, начав задыхаться, открыл рот, чтобы вдохнуть, влил ему ложку супа. И пригрозил закашлявшемуся мальчишке, что будет его так кормить, если он не прекратит валять дурака. После этого унижения Витька возненавидел Валерия ещё больше, но понял, что от голодовки придётся отказаться.

В тот день, когда его выкрали, он занимался на полигоне один. Отрабатывал боевое заклинание, посылал его раз за разом в условную цель, стараясь сократить время его плетения. И даже не заметил, как на площадке появился человек. Увидел его только тогда, когда тот подошёл почти вплотную. Но не испугался: чего бояться в защищённом от проникновения посторонних дворе великого мага? Раз сторож его впустил, значит, пришёл он к сэнсэю. А что сразу в дом не прошёл – так, может, учитель всё ещё занят с теми «важными людьми», вот мужчина и решил побродить по двору, посмотреть, как живёт мастер.

Мужчина несколько раз небрежно хлопнул в ладони:

– А ты молодец. Лихо справляешься.

Витька ничего не ответил, только кивнул благодарственно и снова начал плести заклинание. Сэнсэй запрещал им отвлекаться во время тренировки. Говорил: людей ходит много, а жизнь у вас одна и не стоит её разменивать по мелочам.

Возможно, мысль была и правильная, но Витьку она здорово подвела. Если бы он отвлёкся, обернулся, посмотрел на незнакомца, возможно, сумел бы среагировать. Или хотя бы послать зов сэнсэю. Но он увлёкся плетением и, получив мощный ментальный удар, защититься не успел.